Cowboy's story Ковбойская история
Киноповесть о пионерах Дикого Вестерна
Cергей Макеев

СЕРГЕЙ МАКЕЕВ. ПЬЕСЫ, СКАЗКИ, ПОВЕСТИ, РАССКАЗЫ, СТАТЬИ

ПОВЕСТИ
Барон Мюнхгаузен в России
Русский дневник барона Мюнхгаузена
РАССКАЗЫ
СКАЗКИ
ПРЕДАНИЯ
СЦЕНАРИИ
ПЬЕСЫ
СТАТЬИ

COWBOY'S STORY
КОВБОЙСКАЯ ИСТОРИЯ
Киноповесть о пионерах Дикого Вестерна СТИХИ 2005

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
КОВБОЙСКОЕ СЧАСТЬЕ

Cowboy's story
Ковбойская история

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

По бескрайней прерии Дикого Вестерна скакал ковбой на лошади. Всадник был в расцвете сил, лет одиннадцати от роду, с голубыми глазами и веснушками на загорелом лице. Вольный ветер прерий играл концами красного шейного платка на его груди. Густая пыль на его одежде свидетельствовало о том, что ковбой в пути уже не первый день.

Вдруг лошадь встрепенулась и дрогнула чуткими ноздрями.

— Послушай, Том, у меня дурное предчувствие! — сказала она.

(Ну да, эта Лошадь была говорящая.)

— О! — воскликнул ковбой. Как все пионеры Дикого Вестерна он был немногословен.

— У меня такое чувство, что в нашем доме вот-вот приключится беда! — продолжала Лошадь.

В ответ ковбой молча дал шпоры и отпустил поводья.

Проскакав около мили, Лошадь воскликнула:

— Скорее, Том, беда стоит на пороге нашего дома!

Ковбой хотел уж было пустить скакуна бешеным аллюром, но... Вместо этого резко натянул поводья. Лошадь так же резко остановилась, пропахав копытами глубокие колеи.

— Знаешь, а ведь меня зовут вовсе не Том. Меня с детства зовут Ронни! — напомнил ковбой.

Лошадь смущенно опустила голову.

— Неужели предчувствие меня обмануло? — пробормотала она.

— Пустяки, — беззаботно махнул рукой Ронни, — зато у нас дома все о`кей!

— Кстати, дома у нас тоже нет! — заметила Лошадь, переходя на размеренный шаг.

А благородный ковбой Ронни затянул песню. Он пел обо всем, что замечал вокруг его острый взгляд следопыта. Получалось немного нескладно, зато — о родине.

Но тревожное предчувствие не напрасно посетило ковбойскую Лошадь. Ибо вскоре путники заметили голову человека, торчащую прямо из земли. Если бы им встретился всадник без головы, они бы даже не удивились, но вот голова без всего остального... Это было не в здешних обычаях, тут попахивало азиатчиной!

При ближайшем рассмотрении оказалось, что голова принадлежит пожилому джентльмену лет пятнадцати. Все его имущество составляли широкополая шляпа, под которой могли укрыться несколько голов крупного рогатого скота, и окурок сигары, зажатый в зубах.

— Не могу ли я вам помочь, сэр? — обратился к несчастному Ронни.

— Ты подоспел вовремя, парень, прохрипела голова. — Дай-ка мне прикурить, а то моя сигара потухла!

— О`кей! — воскликнул ковбой и выхватил из кабуры свой верный кольт калибра 45, который заменял ему и спички, и зажигалку, и молоток для отбивания бифштексов.

Первым выстрелом он сбил с потерпевшего шляпу. Вторым — водрузил ее на место. От третьего выстрела сигара наконец задымилась. Из дымовой завесы до слуха Ронни донеслись слова сдержанной похвалы:

— Ты настоящий ковбой, парень!

— И вы не просите, чтобы я освободил вас?! — изумился Ронни.

Голова поперхнулась сигарным дымом и гордо ответила:

— А вот об этом джентльмен не должен просить джентльмена!

Ронни задумчиво почесал висок стволом кольта и пришел к выводу, что револьвер все-таки не заменит саперной лопаты.

— А ты покажи ему кошелек, — посоветовала Лошадь.

— Отлично придумано! — Ронни достал из-за пазухи кошелек и потряс им в воздухе, словно школьным колокольчиком. — Сэр, это не вы потеряли?

— Я!!! — взревел джентльмен и вылетел наружу, как подземный дух из преисподней. Сила земного притяжения была побеждена властью капитала.

Спасенный джентльмен в конце концов оценил шутку ковбоя и расхохотался.

— Да ты ловкий парень! Давай знакомиться: Сэмюэл Оллрайт, владелец ранчо "Золотая телка". Можешь звать меня просто — дядя Сэм.

— Ронни, благородный ковбой, — скромно представился Ронни.

— Благородная лошадь, — еще более скромно поклонилась Лошадь.

— А теперь я расскажу вам, друзья, что произошло в наших краях, — начал свой рассказ дядя Сэм. — Дело в том, что здесь орудует банда негодяев. Атаман Билл Глазз и его подручные Пью Пепси и Лью Пулли наводят ужас на мирное население. Сегодня они напали на меня в прерии, чтобы выпытать, где мое сокровище...

— О! — воскликнули Ронни и Лошадь в один голос.

На самом деле прозвучало еще и третье "О!". Произнес его некто, прятавшийся в зарослях. Судя по синяку под левым глазом и рекламной тутуировке на левой руке: "Новое поколение выбирает ПЕПСИ", — то был Пью Пепси, левая рука главаря Билла Глазза.

— Да, есть у меня бесценное сокровище! — продолжал мистер Оллрайт, невольно повысив голос. — Это моя дочь, мисс Кэтрин Оллрайт. Ради нее я готов на все!

Сердце ковбоя дрогнуло, словно предчувствуя что-то большое и чистое.

А Пью Пепси, услышав признание дяди Сэма, потер руки.

— Будь я проклят, если проболтаюсь своим дружкам, — прошептал он.

— Лучше сам сдеру с дяди Сэма хороший выкуп за его дочку!

Мистер Оллрайт между тем сделал еще одно признание:

— Скажу тебе как родному, ковбой: кто увидит хоть раз мою Кэт, тот полюбит ее без памяти...

Тут Пью Пепси рассудил, что выведал достаточно. Ужом выскользнул он из своего укрытия и с поразительным проворством уполз прочь.

В это время прозвучал нежный голос, который всякому показался бы гласом ангельским.

— Ты звал меня, папочка?

Пред ними стояла Кэт.

Она была во цвете юности — ей только сровнялось десять лет. Старый Сэм нисколько не приврал: такие красавицы встречаются только в вестернах. Да и то не в каждом.

— Ты опоздал к обеду, папочка, — продолжала Кэт, — и я начала волноваться... Но почему твой новый костюм перепачкан землей? К тебе приставал этот хулиган?!

Она перевела взгляд на Ронни, а в ее руке мгновенно оказался револьверчик мелкого калибра.

— И даже эта безделушка ей к лицу! — успел произнести Ронни, когда уже грянул выстрел.

— О! — только и промолвил он мгновение спустя, падая на землю.

Лошадь пугливо забилась в кусты, где все еще пронзительно пахло пепси-колой.

— Что ты наделала?! — вскричал старик Оллрайт, и перекушенная надвое сигара полетела на траву. — Ведь этот молодой джентльмен — мой спаситель!

Кэт ахнула, выронила револьвер и опустилась на колени рядом с распростертым телом ковбоя.

К счастью, такого парня как Ронни нелегко ухлопать. Если это вообще возможно. Он приподнял голову и произнес:

— Это называется — любовь с первого выстрела!

Красавица еще ниже склонилась над ковбоем и накрыла ладошкой пулевое отверстие.

— А дырочку я заштопаю, совсем незаметно будет, — прошептала она.

От этих ли слов, или от прикосновения Кэт, — Ронни тотчас оказался на ногах. Правда, его слегка знобило.

— Это от сквозняка, — объяснил опытный в таких делах дядя Сэм, — ведь рана сквозная.

Но ковбой, похоже, ничего не слышал. Он не сводил глаз с красавицы Кэт, а она доверчиво смотрела в глаза ковбоя. Подошедшей ближе Лошади показалось даже, что они играют в "гляделки", стараясь ни за что на свете "не сморгнуть". Сколько бы еще продолжалась эта странная игра, неизвестно. Поэтому Лошадь нарочно встала между молодыми людьми. А дядя Сэм, деликатно кашлянув, предложил:

— А не отобедать ли нам, покуда обед не простыл окончательно?

Ронни с благодарностью принял приглашение, усадил Кэт в свое седло, и все направились к ранчо "Золотая телка".

— Так гибнут благородные ковбои! — сокрушенно вздыхала Лошадь, не понимая, что везет бесценное сокровище.

* * *

Едва успели наши друзья скрыться за горизонтом, как с противоположной стороны появились три зловещие фигуры. Может быть, так казалось оттого, что они шли с солнечной стороны, а против солнца, как известно, трудно целиться и бить пенальти.

Эти трое приблизились к разрытой яме, откуда так проворно выпорхнул пленник, и в один голос завопили:

— Где этот чертов старик?!

В адрес мистера Оллрайта посыпались такие грубые слова и ядовитые выражения, что, будучи записанными на пленку, они расплавляют ее. Поэтому переведем речь бандитов на литературный язык вестерна с помощь титров: Оллрайту желали всего самого неоллрайтного.

То были известные всей округе бандиты Билл Глазз, Лью Пулли и Пью Пепси. Все трое пребывали еще в так называемом "трудном возрасте", чем и объясняются их крайне неприличные выражения и очень нехорошие поступки.

Лукавый Пью Пепси голосил громче всех, стараясь не выдать свою маленькую тайну. А главарь банды Билл Глазз не сдержал своих чувств и освежил своим сообщникам синяки — одному под правым, другому под левым глазом — в соответствии с занимаемыми должностями правой и левой руки атамана.

Наконец Билл Глазз успокоился и поманил пальцем Лью Пулли. Показывая на следы вокруг ямы, он приказал:

— А ну-ка, расскажи, что тут произошло. Ты ведь умеешь читать следы не хуже, чем Библию.

— Скажешь тоже, — смутился Лью. — Следы — пожалуйста, а буквы... Сроду не читал!

Он встал на четвереньки, и нос следопыта пришел в движение, втягивая и выпуская воздух с шумом велосипедного насоса.

Следы поведали ему такую жуткую историю, что даже этот закоренелый преступник содрогнулся: выходило, что сюда прискакал ковбой на лошади и выстрелил три раза в беззащитного старика. А потом вдобавок вытащил жертву из земли — это обстоятельство особенно поразило следопыта, так как по собственному опыту он знал, что покойников принято, наоборот, закапывать. Прибежавшая затем девица шлепнула этого парня, а потом... всех увела за собой!

Лью Пулли так и доложил атаману.

— Да ты меня за идиота принимаешь?! — заревел Билл Глазз.

— Здесь так написано, — настаивал Лью. — Не веришь, читай сам.

— А ты что думаешь? — обратился Билл Глазз к Пью Пепси.

— Я умею читать буквы! — заносчиво ответил Пью и, указав на следы, добавил: — А такой литературой не увлекаюсь.

— У тебя небось и книжка есть? — подначил его следопыт.

— А тебе завидно? — огрызнулся грамотей.

Как сказал бы автор детективных романов, следствие зашло в тупик. К счастью, наши герои обитают не в тесных лабиринтах детективного жанра, а на широких просторах Дикого Вестерна, да и не бандитское это дело — надолго задумываться над чем бы то ни было.

— Эй, Пью, давай сюда свою книжку! — сказал Билл Глазз. — Со скуки чем не займешься.

Босс взял потрепанную брошюрку и прочитал по складам:

— "Расписание Западной железной дороги"... — А, перелистав несколько страниц, воскликнул: — Что ты мне подсунул, несчастный? Тут одни цифры!

— Да ну?! — Пью Пепси был сражен этой новостью, как индейским томагавком. — Я-то всегда считал, что это и есть буквы...

— Профэссор кислых щей! — Лью Пулли вложил в это замечание столько убийственной иронии, что ее хватило бы на истребление всего грамотного населения страны.

Но Билл Глазз не забросил книжку в кусты, и не стал топтать ее ногами или драть на мелкие кусочки, как поступают многие ковбои с непонравившимися книжками. Наоборот, главарь банды внимательно изучал ряды и колонки загадочных цифр.

— Да знаете ли вы, ребята, что это величайшая книга всех времен и народов? — спросил главарь, потрясая брошюркой. — Здесь с точностью до минуты предсказано, когда мимо нас проследует поезд, в почтовом вагоне которого везут — что?

— Почтальонов! — предположил Лью Пулли.

— Посылки! — алчно потер руки Пью Пепси.

— Можете забрать себе посылки вместе с почтальонами, — сказал Билл Глазз. — Главное, в почтовом вагоне везут деньги, притом — большие деньги. Надо только суметь их взять!

Легко сказать: взять. Но кто же их добровольно даст? Для этого на Диком Вестерне существует примерно тридцать два верных способа ограбления поездов. Но пионеры Дикого Вестерна не любят исхоженных путей. Поэтому Билл Глазз, Лью Пулли и Пью Пепси решили изобрести новый, тридцать третий верный способ ограбления почтового поезда.

* * *

Обед на ранчо "Золотая телка" был хорош, хозяин радушен, а Кэт — просто восхитительна. Но благородный ковбой — он и за обедом благородный ковбой. То есть, он двадцать четыре часа в сутки думает о том, как навести порядок на просторах Дикого Вестерна. Поэтому Ронни спросил дядю Сэма:

— Но неужели в здешних краях нет отважных парней, чтобы покончить с бандитами?

— Что-то неладное творится в последнее время с парнями из Ковбой-сити, — заметил дядя Сэм. — Городок наш словно вымер!

— Надо будет их проведать, — заметил Ронни.

Короткое прощание, ногу в стремя, и вот уже Ронни приближался к Ковбой-сити в отличной ковбойской форме.

...Когда-то Ронни посетил Ковбой-сити. А может быть, это был и не Ковбой-сити, а, например, Гроб-стоун, или Могилвилль — по-правде говоря, ковбойские городки так похожи друг на друга! Поэтому точности ради сошлемся на статью из путеводителя "Дикий Вестерн как он есть".

"КОВБОЙ-СИТИ — поселок городского типа, основан пионерами Запада в эпоху освоения целинных земель. Населен ковбоями (99,9%), а также шерифом, священником, барменом и могильщиком (0,01%). Средний возраст жителей составляет 12 лет; редкий горожанин дотягивает до совершеннолетия, т.к. условия жизни здесь очень тяжелые: перестрелки и драки начинаются с восходом солнца и продолжаются до темноты с перерывом на "мертвый час". Достопримечательности: салун "Подкова на счастье", в котором горожане проводят все свободное от перестрелок время, и местный "АгроСкотБанк", который грабят регулярно раз в полгода. Местная церковь менее популярна: житель Ковбой-сити бывает здесь дважды в жизни — при крещении и на собственном отпевании.

Приезжайте к нам в Ковбой-сити, не пожалеете!"

...Но сейчас в Ковбой-сити не было и в помине того своеобразного веселья, которое царит обыкновенно в пионерских городках. Никто не стрелял в Ронни из-за угла, никто не выбрасывал из окон роялей ему на голову, не накидывал ему лассо на шею, не спрыгивал на него с крыши. И от этого Ронни стало как-то не по себе, нервы его натянулись, словно струны банджо. На всякий случай он натянул и поводья, остановив Лошадь у входа в салун "Подкова на счастье".

Из салуна доносились слабые голоса и какой-то странный стук, словно там проходил чемпионат по игре в кости. Ронни расстегнул кабуру, пришпорил Лошадь и въехал прямо в салун, остановившись у самой стойки.

— Двойной молочный коктейль для меня и порцию овсянки для лошади! — заказал он, а уже потом осмотрелся.

Похоже, появление всадника в салуне не произвело на присутствующих никакого впечатления. Обитатели Ковбой-сити отчаянно тряслись, стучали зубами и стонали.

— Еще пузырек! — немощным голосом заказал ковбой со звездой шерифа на груди.

Бармен вышел из-за стойки. Пузырек и стакан звенели в его дрожащих руках. Противный запах микстуры заставил Ронни содрогнуться.

— И мне пузырек! И мне! — послышались голоса со всех сторон, а стук зубовный так усилился, будто дюжина барышень одновременно печатали на "Ремингтонах" статьи для журнала "Пионер Вестерна".

Шериф тем временем набулькал себе в стакан все содержимое пузырька и поднес его к губам.

"Самолечение не лечит, а калечит!" — вспомнил Ронни веселенький плакат в кабинете детского врача. Он выхватил свой кольт и выстрелил навскидку. Стакан разбился в руке шерифа, микстура и осколки брызнули в разные стороны.

— За такие шутки в зубах бывают промежутки! — обиделся шериф и с трудом поднялся на ноги. Но не удержался в вертикальном положении и плюхнулся на стул.

— Привет, парни! — сказал благородный ковбой Ронни, убрав кольт в кабуру. — Ну, рассказывайте, что это с вами СТРЯСЛОСЬ?

— А ты случайно не доктор? — с надеждой спросил бармен Джюс.

— Могу и доктором, — отозвался Ронни. — Мне часто доводилось пускать кровь, например.

Тогда шериф Чиф проникся доверием к приезжему ковбою и рассказал:

— Вот что бывает от чтения газет, парень! Какой-то недобрый ветер занес обрывок газеты в наш город. Кто-то прочел, передал другому — и всех затрясло! — С этими словами он протянул Ронни клочок газетной бумаги.

"НА АЛЯСКЕ НАЙДЕНО ЗОЛОТО. ТОЛПЫ ЗОЛОТОИСКАТЕЛЕЙ СПЕШАТ..."

— прочел ковбой. Дальше лист был оборван.

— Это золотая лихорадка! — уверенно поставил диагноз Ронни.

— Она смертельна? Мы будем жить? — посыпались вопросы со всех сторон.

— Если честно, эта напасть погубила на Аляске кучу народу! — честно сказал Ронни.

— Во какая заразная! — зарыдали ковбои. И было больно смотреть, как всхлипывают и шмыгают носами эти крутые парни, не раз смотревшие в глаза смерти...

Вздрогнула от рыданий даже благородная Лошадь ковбоя.

— Успокойся, я их вылечу, — шепнул ей Ронни.

Он припомнил удачный опыт с вызволением дяди Сэма. Достал из кошелька золотой самородок размером с лесной орех и показал его больным.

— Эй, парни! А вот это вы видели? Ловите! — и Ронни бросил золото на середину салуна.

Разом прекратив дрожать, стонать и стучать зубами, все присутствующие бросились на пол. В тесноте и давке посыпались направо-налево зуботычины, подзатыльники, плюхи, а когда куча-мала рассредоточилась по всему пространству зала, загремели наконец и выстрелы...

Драки в салуне неизбежны, как первая любовь. Драки в салунах засняты на кино— и видеопленку во всех мельчайших деталях и подробностях. Искусство художественного слова бессильно отобразить это мощное стихийное явление; в голову литератора не приходит иных слов, кроме "бум!", "трах!", "дзынь!", "бабах!" и тому подобных.

Поскольку прекратить драку в салуне нельзя, как невозможно выпить Ниагарский водопад, Ронни терпеливо ждал, чем все это кончится. Вокруг головы благородного ковбоя свистели и жужжали пули, и он по звуку безошибочно определял их калибр и систему оружия, из которого они были выпущены: "Кольт, калибр 45... Смит и Вессон, 43... Винчестер, 12..." Вдруг неопознанный снаряд пробил ему шляпу и запутался в волосах. Он оказался чьим-то выбитым зубом. "Нижний коренной. Молочный, разумеется", — констатировал Ронни.

Но всякому веселью наступает конец. Обессилели и ковбои. Только тогда вспомнили они о причине потасовки, стали шарить по полу в поисках золотого самородка, но его словно корова языком слизнула. Тогда взоры присутствующих обратились на бармена Джюса, который снова стоял за своей стойкой и тщательно протирал стаканы.

— Ты не видел случайно, куда девалось золото? — спросил бармена шериф Чиф.

— Ик! — ответил Джюс, что следовало понимать как "понятия не имею".

Присутствующие постепенно начинали трястись от нового приступа золотой лихорадки. Только бармен Джюс выглядел здоровехоньким, если не считать икоты.

— Клянусь, он проглотил самородок! — воскликнул проницательный Ронни.

— Ик! — не то подтвердил, не то опроверг бармен.

Все происшедшее убедило присутствующих, что золотая лихорадка лечится только золотом. Оставалось лишь его найти.

— Спокойно, парни. Я верю в свою золотую звезду! — сказал ковбоям Ронни.

А он, как мы убедились, слов на ветер не бросал. А если бросал, то — по ветру, а не против.

* * *

Билл Глазз лежал на железнодорожном пути и, приложив ухо к рельсу, слушал стук колес поезда, миновавшего станцию "Стон-Крик-Товарная". Его подручные стояли рядом и только отвлекали главаря бестолковыми вопросами, вроде: "Что слышно новенького, шеф?"

Наконец Билл Глазз поднялся и сказал:

— Через полчаса поезд будет здесь. За дело, парни!

Да, существует множество способов ограбления поездов. Обычно это делается большой компанией, верхом на лошадях, путем взаимной перестрелки. Но поскольку Билл Глазз, Лью Пулли и Пью Пепси бродили по округе пешком и были стеснены не только в деньгах, но и в боеприпасах, то им пришлось изобрести собственный оригинальный метод ограбления.

Разобрав несколько секций железнодорожного пути, они стали загибать свою "ветку" сначала в сторону, затем назад и, наконец, закруглили ее к настоящему пути. Когда ничего не подозревающий машинист направил свой поезд на ложный путь, бандиты быстро "закольцевали" рельсы. Поезд оказался в ловушке и носился по кругу, как очумелый, причем, машинист и пассажиры начали испытывать головокружение.

Если бы мы взглянули на творение рук бандитов с высоты птичьего полета, то увидели бы посреди прерии типичный аттракцион "Детская железная дорога", с той лишь разницей, что паровозик с вагончиками мчался с явным превышением скорости.

По прошествии получаса пассажиры лежали в глубоком обмороке, машинист и кочегары мучились от приступов морской болезни, уголь в топке сгорел и локомотив остановился.

Тогда бандиты и совершили свое черное дело: они сбили замок с почтового вагона, забрались внутрь и беспрепятственно завладели запечатанным мешком с надписью: 1 000 000 $. Правда, Пью Пепси, оказавшись в вагоне, немного пострелял по углам, опасаясь засады, и этим испортил настроение Биллу Глаззу — тот мечтал обтяпать дельце "без единого выстрела".

Перед тем, как удалиться, трое налетчиков оглянулись. Было тихо. Только паровоз слабо и неритмично пускал пары, словно больной при последнем издыхании.

— Пристрели его, чтоб не мучился! — приказал Билл Глазз правой руке.

Лью Пулли расстегнул кабуру и вернулся к паровозу. Раздался выстрел, локомотив пронзительно свистнул, испустив последний пар из котла...

— Чего стоишь, неси мешок! — прикрикнул главарь на Пью Пепси.

— А почему это я? — заныл невезучий Пью.

— Чтоб не палил куда попало! — отрезал Билл Глазз.

Их догнал Лью Пулли, мрачный, как голодный гриф, — на его совести стало одной беззащитной жертвой больше. И только вид мешка с волшебной надписью вернул ему доброе расположение духа.

И они тронулись в путь уже состоятельными людьми. Впереди налегке Билл Глазз, беседуя с Лью Пулли, а позади несчастный Пью Пепси, согнувшийся под тяжестью добычи.

Поскольку он шел последним, никто не мог заметить, что из мешка, продырявленного его собственными выстрелами, падают на землю какие-то блестящие круглые штучки...

* * *

Да, Ронни верил в свою золотую звезду. Но он не предполагал, что она так скоро приведет его к богатству! Только он вышел с артелью золотоискателей в чисту прерию, как под ногами блеснуло золото. Притом, не в самородках и даже не в виде золотого песка, а прямо в монетах государственной чеканки! Ронни рассудил, что если собственность валяется на земле Дикого Вестерна, значит, она принадлежит народу, и решил: брать!

Кладоискатели затеяли было свалку, но благородный ковбой на пару с мистером Кольтом призвали их к порядку, напомнив, что здесь не салун.

— Это золотая жила, — объяснил Ронни ковбоям. — Собирать монеты будем так: я подбираю каждую первую монету, шериф — каждую вторую, бармен — каждую третью... и так далее.

— Не проще ли сначала все собрать, а потом разделить? — усомнился шериф Чиф.

— Проще — не всегда означает — лучше, — заметил Ронни. — Знаешь, сколько славных парней продырявлено из-за дележа добычи? И все оттого, что сокровища уже были их собственностью. Умные люди делятся ДО ТОГО. А очень умные — ПО МЕРЕ ТОГО.

— Голова! — воскликнул восхищенный шериф. — Вот какого нам надо губернатора!

— Да что там — президента! — выкрикнул бармен Джюс. Уж очень ему понравилась золотая жила.

Ронни скромно улыбнулся и в ответ... просто нагнулся за очередной монетой. Спутники последовали его примеру, забыв о политике.

Так Ронни и К` неумолимо настигали банду Билла Глазза.

* * *

Билл Глазз приказал устроить привал и решил, что настала пора разделить добычу.

— А ну, где наши сокровища? Тащи сюда мешок, Пью Пепси!

Бедняга Пью снял мешок со спины... и похолодел.

— А где золото? — наивно спросил Лью Пулли.

Этого было достаточно, чтобы его синяк под правым глазом засверкал новыми красками. Пью Пепси благоразумно прикрыл ладонью свой левый глаз. Но главарь был настроен в отношении своей левой руки куда более решительно.

— Я предупреждал, что ты головой отвечаешь за добычу? Значит, я сделаю в ней столько дырок, сколько ты сделал в мешке!

— Не делай этого, босс! — пискнул Пью Пепси. — Сейчас мы с Лью подберем все монеты до последней.

Два бандита потрусили назад по собственному следу, а их предводитель еще полчаса изрыгал такие страшные проклятья, что трава в прерии полегла на две мили вокруг места привала. Когда запас комплиментов иссяк, как раз воротились искатели сокровищ. По их опустошенным лицам

Билл Глазз понял, что такое быть ограбленным.

Лью Пулли и Пью Пепси несли какую-то чушь: будто по их следу идут скаутской цепочкой ковбои и что-то собирают. А что собирать в прерии в эту пору? Цветы уже отцвели, а грибы еще не поспели. А инструктором у этих скаутов тот самый парень, которого Лью Пулли вычислил по следам.

— Судя по тому, что он жив-здоров, пуля его не берет, — закончил Пью Пепси.

— А динамит мы давно израсходовали, — напомнил Лью Пулли.

Билл Глазз заревел, как раненый медведь-гризли:

— Ты заслужил свою пулю, Пепси!!! — И выхватил кольт.

— Вот так сразу? Это не по правилам, — залепетал тот. — Где обвинитель? Защитник? Лью, дружище, будь моим адвокатом!

— Не могу же я защищать тебя бесплатно. А денег у тебя нету, — тактично отказался Лью Пулли.

Да, наличных денег у Пью Пепси не было. Но кое-что на черный день он все-таки приберег. Сообразив, что этот черный день настал, осужденный на смерть заговорил:

— Я искуплю свою вину. Я открою вам тайну Сэма Оллрайта!

— А ты не врешь? — Главарь покрутил кольт на указательном пальце.

— Чтоб я сдох! Сокровище дяди Сэма — это его дочка. Ради нее он готов на все.

Несколько долгих минут жизнь Пью Пепси висела на волоске. Но вот Билл Глазз сунул кольт в кабуру и сказал:

— Что ж, мы выжмем из Оллрайта все, и еще малость. По коням, парни!

Ну, это он сказанул для цветистости слога. Бандиты ушли пешком. Но чувствуя себя "на коне"!

* * *

А уже через полчаса на этом самом месте устроили привал золотоискатели из Ковбой-сити. Они окончательно излечились от страшной лихорадки, и теперь предались мечтам о том, как потратят свои капиталы с умом и пользою.

— Теперь для нас начнется новая жизнь! — рассуждали ковбои. — Раньше что мы могли себе позволить? Ну, оружие. Ну, еще боеприпасы. Ну, стаканчик-другой в салуне... — И больше ничего припомнить не могли.

— Вобщем, самое необходимое, — подытожил шериф. — Зато теперь можно позволить себе и предметы роскоши!

— Я куплю себе мыло и полотенце! — заявил Джюс.

— А я — зубную щетку и тюбик пасты. Нет, целых два тюбика, чтобы хватило и на будущий год! — расщердился ковбой по имени Блу Джинс.

— Ну никакой фантазии у людей, — сокрушенно вздохнул шериф и мечтательно сказал: — Вот я куплю себе... расческу! И буду причесываться каждый день.

— Шика-а-арно! — хором отозвались ковбои и в один голос воскликнули: — А на сдачу накупим патронов!

Славные парни из Ковбой-сити начали собираться в обратный путь. Но Ронни преградил им дорогу.

— Эй, мы ведь должны изловить банду. Билл Глазз и его головорезы еще творят свои черные дела!

Наступила неловкая пауза. Ковбои без нужды подтягивали ремни и подпруги, пересчитывали пули в барабанах своих кольтов — выражаясь образным языком скотоводов, вертели вола.

Наконец, шериф выразил общую точку зрения:

— Видишь ли, Ронни... Раньше, когда мы были бедняками из захолустного городка, мы бы тебе помогли. Но теперь, когда мы так разбогатели, нам нет резона рисковать жизнью. К тому же, ты у нас благородный ковбой, значит, тебе на роду написано сражаться в одиночку. Таковы суровые законы жанра. Верно, парни?

— В десятку, Чиф! — согласились ковбои.

Тут Ронни возмутился.

— Слушайте, вы! Я, конечно, благородный ковбой, но не настолько, чтобы совершать подвиги... бесплатно!

Ответ последовал мгновенно:

— Вот это по-нашему! Бизнес есть бизнес.

Ковбои сбились в кружок, позвенели золотишком и вручили Ронни щедрый гонорар за благородство. На этом они расстались друзьями, и ковбои отправились по домам.

Приятно быть полезным людям! Приятно, когда тебя оценивают не только на словах, но и на деле. То есть, в твердой валюте. И Ронни произнес вслух:

— А что? Очень может быть, что однажды я въеду в Белый дом на белом коне...

И кто тянул его за язык?

Лошадь тотчас встала на дыбы и сбросила всадника наземь.

— О-о? — только и смог выговорить ковбой.

— Мне не понравилось про белого коня, — сказала Лошадь.

— Брось, это всего лишь поэтический образ, — уверял ее Ронни, пытаясь попасть ногой в стремя.

Но обиженная Лошадь не стояла на месте, вертелась и брыкалась.

Тогда Ронни решил прыжком вскочить в седло. Он разбежался и прыгнул. Но и Лошадь была непроста: она пригнулась, ковбой перелетел через ее спину и... шлепнулся на землю с другой стороны.

Ронни проделал тот же трюк с другого боку, но Лошадь опять присела.

— Ах, чтоб тебя!.. — рассердился Ронни. — Все равно я тебя оседлаю!

— Он решил подпрыгнуть, но невысоко, с таким расчетом, чтобы, когда Лошадь присядет, оказаться как раз в седле. А Лошадь на этот раз не стала приседать. Ковбой стукнулся в Лошадиный бок и отскочил в сторону, как мяч от стенки.

— У-у-у!.. Ну хватит, а? — взмолился он наконец. — Твоя взяла. Никаких белых коней мне не надо, я твой до гроба. А если хочешь, сведу тебя в салон-парикмахерскую, там из тебя в два счета сделают блондинку.

Лошадь задумалась. Такие вопросы галопом не решаются!

— Если менять масть, то и седло надо заводить другого цвета, и сбрую. А может, и наездника придется поменять... — тихо рассуждала она. — Кстати, о блондинках, — Лошадь копытом указала на три цепочки следов, ведущих к ранчо "Золотая телка". — Не нравятся мне эти типы. И мысли у них вредные.

— Кэт! — крикнул Ронни, словно его опять прошила насквозь пуля, отравленная сладким ядом.

Он пришпорил Лошадь, и через минуту здесь стало пустынно и невыносимо скучно. Уйдем отсюда поскорее, читатель!

* * *

— Осторожней, бездельники! Не кантовать! — кричал Билл Глазз своим подручным. И можно было подумать, что он командует бригадой грузчиков, перетаскивающих концертный рояль в узком пространстве городской квартиры. Хотя на самом деле они несли всего-навсего связанную женщину, на голову которой был накинут мешок с издевательской надписью "1 000 000 $".

Далеко от ранчо "Золотая телка", в зарослях колючих кактусов, бандиты остановились и поставили свою пленницу на ноги.

— Надеюсь, никто не смотрел на эту куколку? — спросил атаман.

— Мы нарочно подкрались сзади и сразу напялили ей мешок на голову,

— заверили Пью и Лью.

— Порядок! — сказал довольный Билл Глазз. — Сейчас мы продиктуем ей письмо к отцу. Что-нибудь вроде: дорогой папаша, гони монету, иначе мне крышка... Странно только, что она не визжит и не брыкается. Можно подумать, что она нас не боится!

— Просто она нас не знает. Но она нас еще узнает! — зловеще произнес Лью Пулли. — Вот я ее сейчас... назову дурой!

— А я... А я... — Пью Пепси призвал всю свою дьявольскую изобретательность. — Я дерну ее за косичку!

— Молокососы, — мрачно произнес Билл Глазз. — Я назову ее дурой и дерну за косичку. Одновременно!

— Ух ты! — воскликнули головорезы. Много жестокостей повидали они на своем веку, но такое!..

Билл Глазз сунул руку под мешок... и тотчас с криком отдернул ее.

— А, ч-черт, кусается! — Он тряс в воздухе указательным пальцем. И вдруг, понизив голос, сообщил бандитам: — Ребята, это не девчонка.

— Почему ты так решил?

— Потому что она... оно... без косичек!

С этими словами Билл Глазз сдернул мешок с головы жертвы. Перед изумленными похитителями предстал Ронни, одетый в женское платье.

— Хэлло, парни! — сказал он, приветливо улыбаясь. — Разрешите представиться: благородный ковбой Ронни.

— Очень неприятно. Ну очень! — прошипел Билл Глазз. — Мы тебе тоже устроим сюрприз. Зароем тебя в землю и будем держать там, пока не скажешь, куда ты спрятал девчонку!

— Это ненадежный способ, — напомнил Пью Пепси.

— Действительно... — Билл Глазз осмотрелся по сторонам. — А привяжите-ка его к... кактусу! Да не веревкой — веревку он запросто перекусит, прикуйте цепью!

Невозможно описать мучения человека, которого подвергают таким пыткам. Живьем к тому же. Ронни хотел было застонать, но сдержался. Одна мысль удерживала его на этом свете: что он здесь, а Кэт в безопасности. А не наоборот.

— Отвечай, где дочка Оллрайта! — требовал Билл Глазз.

Ронни с мученической улыбкой посмотрел в глаза атаману и твердо сказал:

— Вот тебе мой ответ! — И показал бандитам язык.

— Ах так?! — затрясся от злобы Билл Глазз. — Что ж, ты сам избрал свой жалкий жребий. Мы оставим тебя здесь, под палящим солнцем. Посмотрим, что ты запоешь после полудня! — И он кивнул сообщникам: — Пошли, у нас перерыв на обед.

* * *

Каждая минута казалась отважному ковбою вечностью. Но, к счастью, на Диком Вестерне ничто не вечно. Там вообще не бывает долгих пауз.

Послышался бодрый перестук копыт, и Лошадь предстала взору измученного пленника.

— О! Скорее освободи меня, — проговорил Ронни запекшимися от жажды губами.

Лошадь обошла вокруг кактуса, осмотрела крепкую стальную цепь и фыркнула.

— Легко сказать! Вот если бы вместо зубов у меня были напильники...

— Остается один выход, — прошептал ковбой, — ешь кактус!

— О! — произнесла Лошадь, и ноги ее подкосились. — Какая жестокая шутка.

Тут Ронни позволил себе, наконец, застонать. Но — мужественно. И Лошадь поняла. что дело нешуточное.

— Чего не сделаешь ради дружбы, — вздохнула она. И мысленно разделила кактус на три части: первое блюдо, второе и десерт.

Когда Лошадь приступила к первому, у Ронни просто язык не повернулся пожелать ей приятного аппетита...

Но вот мучения обоих странников закончились — оковы пали, и Ронни бросился на шею Лошади.

— Должно быть, это чертовски неприятно — есть кактус? — спросил он со слезами сострадания на глазах.

— Поначалу — да, а потом... — Лошадь облизнулась. — Иногда хочется пожевать чего-нибудь остренького!

Всадник и Лошадь не успели обсудить эту гастрономическую тему, потому что как из-под земли появились трое бандитов.

— Лови их! Уходят! — заорал Билл Глазз.

Ронни хотел вскочить в седло, но силы оставили его.

— Попробуй еще раз, — посоветовала Лошадь, приседая. — А я тебя прикрою. Надеюсь, кактус еще не успел перевариться...

Бандиты бросились в атаку, но тут в них полетело множество маленьких колючих снарядов.

— Отходим! У них артиллерия! — завопили бандиты, облепленные колючками, как бродячие собаки репейником.

Тут Ронни удалось наконец взобраться в седло, и Лошадь галопом унесла всадника с поля боя.

Через несколько минут головы бандитов показались из укрытия. Убедившись, что неприятель прекратил огонь, с криками: "Ура! В погоню!" — злодеи уверенно взяли след.

Борьба благородного ковбоя Ронни с бандой Билла Глазза принимала очень затяжной и опасный характер.

* * *

Полчаса доброй скачки укрепили силы Ронни лучше, чем месяц отдыха в летнем лагере. Душа его рвалась на ранчо "Золотая телка", где ждала его прекрасная мисс Оллрайт, однако чувство долго удерживало благородного ковбоя в прерии. Но сердцу разве прикажешь? И Ронни осторожно, намеками, заговорил с Лошадью, ласково поглаживая ее по шее:

— Послушай, а не возьмешь ли ты на себя это дельце?

— То есть? — не поняла Лошадь.

— Ну, покончить с бандой, я имею в виду. Я сейчас не в форме, руки у меня заняты — ведь руку и сердце я намерен предложить Кэтрин Оллрайт, а голова озабочена нежданным богатством... Вот я и подумал, что ты, как благородная лошадь, могла бы...

— Я тоже несвободна! — неожиданно призналась Лошадь. — На конюшне дяди Сэма я познакомилась с одним жеребцом, кстати, весьма благородных кровей. Полагаю, он скоро придет к тебе просить моего копыта.

При этих словах Ронни чуть не прослезился.

— Что ж, будьте счастливы, дети мои! — воскликнул он и на радостях пришпорил Лошадь.

Они въехали в каньон Пропащее Место. На отвесных стенах красовались надписи: "Джек и Полли здесь были", "Орлиный Глаз схлопочет в глаз" и другие в этом роде. Их сделали в прежние времена переселенцы с Востока, пионеры Дикого Вестерна. То были исполины, если сумели начертать для потомков свои имена на такой высоте такими огромными буквами.

— А какую память оставлю потомству я? — с грустью произнес Ронни, ибо неисполненный долг мучил его благородную душу.

— Эх, если бы здесь оказался мой друг Винни-Туз! — вслух промолвил ковбой.

— Бледнолицый друг звал меня? — раздался спокойный голос.

Вождь краснокожих, как из-под земли, вырос перед путниками.

— О! Откуда ты взялся? — удивился Ронни.

— Винни-Туз всегда оказывается там, где он нужен бледнолицему брату. Винни-Туз помнит, как Ронни спас ему жизнь: коварные команчи хотели поджарить Винни-Туза на медленном огне, но Ронни бросил в костер "Маленькую Штучку, Которая Сильно Гремит", и все враги упали замертво, один Винни-Туз остался невредим!

— О, это случайность, — скромно заметил Ронни.

Винни-Туз тем временем извлек огромную трубку мира и начал набивать ее подозрительными листьями неизвестного науке растения. Ронни зашатался в седле, вспомнив ритуал индейского гостеприимства. Оставался единственный способ избежать его — сразу перейти к делу.

— Понимаешь, дружище, я очень спешу, а у меня осталось неоконченное дельце...

— Знаю, — прервал его Винни-Туз. — Бледнолицый брат торопится в вигвам старого Сэма, он хочет, чтобы дочь Сэма стала ему верной скво. Чу! Плохие бледнолицые вышли на тропу войны, чтобы помешать Ронни. Хау! Я все сказал.

— Ты знал! — воскликнул ковбой. И попросил: — Помоги мне, краснокожий друг. Хочешь, я дам тебе "Маленьких Штучек, Которые Гремят"?

— Нет, лучше дай мне побольше "Маленьких Желтеньких, Которые Звенят", — поставил свои условия индеец.

Ронни вздохнул и полез за кошельком — настал его черед платить за благородство.

— Желаю удачи, Винни-Туз! — сказал ковбой на прощанье. — Если тебя снова поймают команчи, телеграфируй на ранчо "Золотая телка".

Речь индейского воина нетороплива. Ковбой уже скрылся за горизонтом, а Винни-Туз все еще говорил с ним:

— Винни-Туз не умеет писать "Весть, Которая Бежит По Проводам". Винни-Туз будет зажигать сигнальные костры. Три костра — приезжай в гости. Два костра — спеши на помощь. Один костер — не спеши, поздно. Хау! Я все сказал.

Индеец стал разбрасывать монеты по дну каньона широкими взмахами сеятеля, пятясь под своды глубокой и мрачной пещеры.

* * *

Билл Глазз, Лью Пулли и Пью Пепси продолжали идти по следу благородного ковбоя Ронни. Зной, голод и жажда довели их до того, что они уже начали забывать о цели своего путешествия.

И вдруг на дне каньона Пропащее Место у них под ногами блеснуло золото!

— Золотая жила! — закричали они разом, и многократное эхо разнесло их ликование по всему каньону.

Монетка за монеткой, денежка за денежкой, — и оказались бандиты у входа в пещеру.

— Держу пари, что там, в глубине пещеры мы найдем клад! — уверенно сказал Билл Глазз, вступая под гулкие своды.

И в самом деле, зачем еще нужны пещеры, если не для того, чтобы прятать там клады? Пустая пещера ни на что не годится. Разве что для выращивания сосулек и шампиньонов, да чтобы в ней плутали растяпы-туристы.

Засветив огарок свечи, бандиты бесстрашно продвигались по узкому коридору, пока он не разделился надвое. На стене были начертаны таинственные письмена в виде птичек, рыбок и оперенных стрелок. К счастью, Лью Пулли был полиглотом, то есть умел не только читать по следам, но и разбирать индейские иероглифы.

— Это путевой указатель. Клад там, — уверенно направился он в боковой ход.

Долго блуждали бандиты по подземному лабиринту, следуя письменным указаниям неведомого индейского гида. Ослепленные призрачным светом еще не найденных сокровищ, они забыли об осторожности, перестали смотреть под ноги и... все трое рухнули в глубокий колодец с отвесными стенами.

Осмотревшись в каменном мешке, они увидели на стене надпись на простом ковбойском языке. При последних проблесках догорающей свечи бандиты прочли:

А ТЕПЕРЬ ПОПРОБУЙТЕ ВЫБРАТЬСЯ. ВИННИ-ТУЗ.

Не успели дети подземелья осознать значение этой надписи, как наверху, прямо над их головами, послышался топот копыт нескольких лошадей и оживленные голоса ковбоев.

— Кто там едет? — спросил Билл Глазз проницательного Лью Пулли.

— Это ковбои съезжаются на вечеринку к дяде Сэму.

— У-у-у!!! — завыли тут бандиты. Но этого "у-у-у!" им было мало для выражения своих чувств. И они принялись яростно палить из кольтов.

А вот этого как раз не следует делать в пещерах, ущельях и горных теснинах, где и говорить-то лучше шепотом.

Стены и свод пещеры задрожали, сверху посыпались первые камушки...

* * *

А в это время на ранчо у гостеприимного дяди Сэма собрался весь цвет общества Ковбой-сити и его окрестностей. Тут были шериф Чиф, бармен Джюс, ковбой Блу Джинс и остальные ковбои. Мистер Оллрайт и красавица Кэт заканчивали приготовления к роскошному пиру. Все ждали только приезда Ронни.

Когда благородный ковбой верхом на Лошади показался в воротах, все высыпали встречать его.

Из нагрудных карманов ковбоев торчали зубные щетки, словно авторучки у примерных школьников.

Бармен Джюс повесил на согнутую в локте руку свежее полотенце.

Из кабуры шерифа торчала рукоятка крупнокалиберной расчески. Чиф снял шляпу, обнажив розовую лысину, и восторженно приветствовал Ронни.

Как из-под земли появился Винни-Туз. Он не дымил по обыкновению своей трубкой мира, а жевал резинку, надувая огромные пузыри, которые лопались с треском праздничного салюта.

— Какую музыку ты хотел бы заказать, Ронни? — спросил бармен Джюс, виртуоз-самоучка.

— Что-нибудь погорячее, то есть, погромче, я хотел сказать.

— Может, напоешь? Я подберу.

— Лучше нарисую ноты. Давай нотный лист!

Бармен поднял руку с нотной тетрадью. Ронни мгновенно выхватил кольт и прострелил нотный стан, изобразив мелодию пулевыми отверстиями.

— Гениально! — воскликнул бармен, прочитав партитуру.

Он бросился к инструменту, и над ранчо понеслись звуки марша, отдаленно напоминавшего марш Мендельсона.

Ронни и Кэт обменялись первым робким... рукопожатием.

Не последним, надо полагать.

Конец первой части.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
КОВБОЙСКОЕ СЧАСТЬЕ

Тиха безоблачная ночь!

Только изредка залают в прерии голодные койоты.

Или зарычит ненасытная пума в зарослях кактусов.

Зашипит гремучая змея, выползая из-под камня на охоту, и колотит своей погремушкой, словно пустой консервной банкой, привязанной к ее хвосту нехорошими мальчишками.

Шумно захлопав крыльями, мрачный гриф вылетает на промысел.

Замычали в загоне встревоженные коровы, заревели быки, заблеяли овцы, закудахтали куры...

Вобщем, не так уж тихо ночью в прерии! И без привычки тут мало кому удается уснуть. Но местные жители притерпелись и не жалуются на бессонницу. У пионеров Дикого Вестерна крепкие нервы, отменное здоровье и прекрасный аппетит.

Оно и понятно — в их-то возрасте! Ведь жителям Дикого Вестерна от восьми до пятнадцати лет. Почему это так? Откуда берутся в здешней глуши восьмилетние ковбойчики, индейчики, красоточки? И куда потом исчезают пятнадцатилетние ковбоищи, индеищи и красатулищи? Загадка природы! Наука не дает ответа, потому что ученые и разные умники как-то не уживаются на Диком Вестерне.

А местные старики болтают всякое. Один ковбой-натуралист как-то рассказывал в оружейной лавке, что этих восьмилеток приносит к нам специальный аист очень редкой породы. Ну, пионеры — они как дети, все хотят знать. Взяли и поймали этого аиста. Он во всем признался: да, мол, приношу. А когда стали допытываться, где же он сам-то их берет, этих детей природы, аист долго не сознавался. Наконец раскололся: в капусте, говорит, нахожу!

А про то, куда деваются престарелые граждане Дикого Вестерна, есть такая индейская легенда: они, мол, незаметно, во сне, переносятся в мир иной. Там царит такой порядок, что слушать противно. Там штрафуют даже за переход улицы в неположенном месте!

Словом, чего только не наболтают пятнадцатилетние старцы и дикие индейцы!

Как бы там ни было, согласитесь, что это мудро устроено: ведь до восьми лет человек еще ничего толком не соображает и просто неспособен насладиться жизнью. А после пятнадцати — ну разве это жизнь?!

Жизнь, особенно на Диком Вестерне, быстротечна. Поэтому у нас не любят тратить время на сон. Пустое это занятие! То ли дело — разбить лагерь в прерии, развести костер и сидеть до утра у огня, слушая правдивые рассказы бывалых ковбоев.

— Вот однажды со мной был случай, — начинает рассказчик, выхватывая печеную картошину из углей и перебрасывая ее с ладони на ладонь для охлаждения. — Гнали мы с парнями стадо, голов этак сто. И вдруг налетел такой смерч, что ветер посрывал шляпы с наших голов. И они умчались по небу, точно стая перелетных птиц...

— Кто — головы? — наивно переспрашивает второй ковбой.

— Шляпы! Головы по небу не летают, — объясняет рассказчик.

— Пустые — летают, — стоит на своем второй.

— Ну тебя! Слушай и не перебивай... Ага. Возвращаемся на ранчо, смотрим — наши шляпы целехоньки и нахлобучены на столбы изгороди.

— Это что! — произносит второй ковбой, разламывая свою картофелину и присыпая ее крупной солью. — Однажды в прерии на меня налетел такой вихрь, что срезал все пуговицы как бритвой и унес одежду прочь. Что мне было делать? Как проехать через город? Тогда я вымазался красной глиной, раскрасил лицо узорами и гордо въехал в Ковбой-сити, будто я индеец на тропе войны. Все так перепугались, что не посмели носа высунуть, покуда я не скрылся!

— Это бывает, — невозмутимо соглашается третий ковбой. — Вот я однажды ехал по прерии, а накануне там бушевала песчаная буря. Вижу — над песчаным барханом торчит человеческая голова. "Эге, думаю, какого-то парня здорово засыпало!" Начинаю откапывать. Лопаты у меня нет, дело продвигается медленно. К полудню откопал его по плечи. Солнце уже садилось, а я откопал беднягу только до пояса. Тут он пришел в себя и прохрипел: "Поторопись, парень! Ведь я на лошади."

Но под утро даже самых неугомонных полуношников Дикого Вестерна одолевает сон.

Спит и благородный ковбой Ронни на ранчо "Золотая телка". Много на свете ковбоев, но благородный — он один. И спит он праведным сном человека, исполнившего свой долг. Совсем недавно, например, он спас хозяина этого ранчо, мистера Сэмюэла Оллрайта, подружился с его дочкой

— красавицей Кэт, а потом спас ее же, а заодно и всю округу от банды очень плохих парней.

И вот теперь он сладко спит и видит сон, в котором он спасает дядю Сэма, знакомится с его дочкой, ну и так далее, о чем было сказано раньше. Что-то вроде "краткого содержания предыдущей серии".

Но вот над прерией дикой встает солнце. Пропел индейский петух, и сразу пробудились обитатели ранчо "Золотая телка". Поднялся дымок из кухонной трубы, загремели сковородки и кофейник. Это юная Кэт, напевая, готовила завтрак. Все так и горело у нее в руках: сначала вспыхнуло масло, потом подгорел бекон с яичницей и, наконец, обуглился хлеб, который по замыслу должен был стать поджаристым тостом.

К счастью, убежавший кофе загасил все это пожарище.

— Ронни, пора вставать. Петушок пропел давно! — не то позвала, не то пропела Кэт.

Она явно опоздала с побудкой. Потому что Ронни уже стоял у раскрытого окна на втором этаже, одетый и обутый, с кольтом в кабуре и свернутым лассо на поясе. Можно было подумать, что он попросту спал одетым. Но вы же знаете, что это невозможно! Потому что широкополая шляпа мешает опустить голову на подушку, а кавалерийские шпоры рвут белье и запутываются в простынях. Нет, разумеется, Ронни спал раздетым: он всегда снимал на ночь шляпу, отстегивал шпоры и даже вынимал из кабуры свой кольт. Чтобы спрятать его под подушку. Долго ли после этого ковбою одеться?

Итак, Ронни появился у окна под самой крышей, и восходящее солнце осветило его лицо. Это был парень в расцвете сил, лет одиннадцати от роду, с веснушками на загорелом лице. Небрежно повязанный шейный платок красного цвета трепетал на его груди, что свидетельствовало о благородстве ковбоя. Потому что, как известно, плохие парни носят черные платки.

В следующее мгновение Ронни вскочил на подоконник и... не раздумывая спрыгнул вниз.

— О! — только и смог произнести он.

Потому что случилось невероятное — Ронни со всего маху шлепнулся на землю.

По интонации, с которой было произнесено это "О!", Кэт почуяла беду и выбежала из кухни.

— Что случилось, Ронни? — прощебетала она. — Неужели ты прыгнул мимо лошади?

Это предположение совсем доконало Ронни, и он вторично произнес "О!", чего обычно себе не позволял.

— Проклятье! — воскликнул он, наконец овладев собой. — Кто-то увел мою Лошадь с обычного места.

— Ах! — воскликнула Кэт и ласково дотронулась до плеча ковбоя.

Этой юной красавице едва сровнялось десять лет. Ронни уже довелось убедиться, что ее красота залечивает любые раны. Если бы мисс Кэтрин Оллрайт приняла участие в конкурсе "Мисс Вестерн", то, конечно, завоевала бы все призы и почетные титулы.

Вдобавок Кэт обладала тонкой чувствительной натурой, и сразу поняла, как страдает ее друг. Ведь он потерял не просто лошадь, а — Лошадь!

— Вставай, земля сырая, простудишься, — сказала Кэт.

— Вот и хорошо, следы видны отчетливо, — ответил Ронни, ползая на коленях. — Отпечатки копыт такие глубокие, словно верхом на моей Лошади уехало трое негодяев!

— Значит, похитителей было трое, — проговорил Ронни. — Но кто эти трое, хотел бы я знать!

Ковбой поднялся на ноги и посмотрел вдаль из-под ладони.

— Мне нужно ехать... то есть, идти в Ковбой-сити, — решил он. — Кто-то поднял руку на самое дорогое, что есть у ковбоя, и этого нельзя так оставить!

Кэт вспыхнула, но промолчала. Она была воспитана отцом в строгих правилах.

Ронни достал свой кольт, пересчитал патроны в барабане, затем крутанул пистолет вокруг пальца и, не глядя, сунул его в кабуру. Попал!

— А может, не надо? — с надеждой спросила Кэт. Она не любила, когда играли с оружием и спичками.

Ронни вздохнул и сурово ответил:

— Есть у нас такое хорошее слово: НАДО!

Услышав, что Ронни отправляется в город, старик Оллрайт выглянул в свое окно и попросил:

— Ронни, на обратном пути захвати свежую газету. Как там в Белом доме? Я волнуюсь.

— О'кэй, дядя Сэм! — пообещал Ронни. Хотя добыть свежую газету в этих краях — дело непростое. — Насколько свежую газету вам привезти? — спросил он на всякий случай.

— Самую свежую, за этот год, — настаивал прямый старик.

Ронни открыл ворота изгороди и зашагал в прерию. Шпоры на его сапогах позвякивали при каждом шаге.

Переменчиво ковбойское счастье, — рассуждал он сам с собой. — Вчера ты бал на коне, сегодня — под конем, а завтра — и вовсе пешеход безлошадный!

Кэт смотрела ему вслед, и сердце ее сжималось. "А ведь Ронни совсем не умеет ходить пешком!" — вдруг прошептала она.

* * *

Ронни шагал по дороге, напевая песенку. Как всякий кочевник, он пел обо всем, что попадалось ему на глаза: о сухой траве, о безоблачном небе и о грифе, парящем по-над прерией.

"Я пришел, наконец, в Ковбой-сити,

Когда солнце повисло в зените!"

— пропел он, вступая на единственную городскую улицу.

И умолк. Тревожная тишина окружала его.

Ронни бывал в Ковбой-сити и в добрые времена и в худые. И когда здесь шумно веселились ковбои со всей округи, часто — до упаду в полном смысле слова. И когда весь город трясло от жестоких приступов золотой лихорадки.

Но теперь, догадался Ронни, здесь стряслась какая-то другая беда.

"Индейцы?.. Вряд ли, у нас с ними мир: мы давно закопали их томагавки в землю и для верности заасфальтировали всю резервацию. Может, город захватили плохие парни? Тогда почему на улице не видно стреляных гильз и следов грабежа? Загадка!"

На главной площади Ковбой-сити Ронни остановился и внимательно осмотрелся. Молчал колокол церкви имени Ковбоя-Мученика, покровителя местных прихожан-бабтистов. Висел замок на двери местного филиала "АгроСкотБанка". А на стене оффиса шерифа кто-то размашисто написал дегтем: "Шериф объелся слив!".

— Значит, и бог и закон бездействуют в этом городе, — решил Ронни.

Только изнутри салуна "Подкова на счастье" доносились чьи-то голоса, и у коновязи печально помахивала хвостом одинокая лошадь. И хотя она стояла к Ронни не "орлом", а "решкой", ковбой моментально узнал благородные черты своей Лошади!

— Стань ко мне передом, а к салуну задом! — крикнул Ронни.

Лошадь повернулась, и Ронни с ужасом увидел синяк у нее под левым глазом.

— О! — только и смог он произнести.

— Ронни! Ты нашел меня! — произнесла Лошадь.

(Вообще лошадей на Диком Вестерне — целые табуны, но говорящая — она одна.)

— Кто тебя похитил? Что они с тобой сделали? — допытывался ковбой.

Но не успела Лошадь ответить, как из салуна раздался взрыв хохота, и знакомый грубый голос объявил:

— Ну, кто на новенького?

А на крыльцо кубарем выкатился странно одетый джентльмен — в нижнем белье, но в шляпе. Увидев Ронни, он бросился к нему, как к родному.

— Ты не признал меня, Ронни? Да это же я, Чиф! Шериф местный.

— А-а, хэлло, шериф. Объясни толком, что здесь происходит?

— Это счастье, что ты приехал, ковбой! В городе орудует банда. Атаман Билл Глазз и его головорезы Пью Пепси и Лью Пулли нас раздевают и грабят.

— О! — воскликнул Ронни. И подумал: "Я-то считал, что разделался с ними навсегда. Вот живучие!"

А вслух он произнес:

— Неужели в Ковбой-сити перевелись смелые парни, и некому расправиться с бандитами?

— Дело в том, — вздохнул Чиф, — что они нас раздевают и грабят по законам, которые мы сами и установили. Они нас обыгрывают, как детей!

— Покер? Рулетка? Очко? — деловито осведомился Ронни.

— Наперсток.

— Чего-чего?

— Наперсток, говорю. Эту экзотическую игру бандиты завезли откуда-то с Востока, — объяснил шериф. — Такая азартная! Я проиграл даже... — Он вдруг зашептал ковбою на ухо: — Знаешь, приятель, мой тебе совет: отвязывай-ка свою лошадь и угоняй ее, пока оба целы. Авось тебя не догонят.

— Нет! — вскричал Ронни. — Никогда благородный ковбой не станет вором! Тем более — конокрадом. А воровать краденое — и подавно не будет... Так ты говоришь — наперсток? Что за игра, какие правила?

Лошадь рассказала:

— Правила самые варварские. Надо угадать, под каким из трех наперстков находится шарик. Все штука в том, что бандиты жухают, и с ними не поспоришь. Вообще, в азартные игры всегда выигрывает тот, кто не играет вовсе.

И тут на пороге салуна появились трое бандитов — атаман Билл Глазз и его подручные Пью Пепси и Лью Пулли — деловые парни лет по тринадцати. Их безвкусные костюмы, их развязные манеры — все свидетельствовало о недостатках воспитания. Вернее, об отсутствии такового. Желтые никотиновые пятна на кончиках пальцев выдавали заядлых курильщиков. Опухшие физиономии и красные носы наводили на мысль, что они любители выпить. Но нет! Они были не любители, а профессионалы!

— Какая встреча! — заорал главарь. — Зачем к нам пожаловал благородный ковбой Ронни?

— Опять взялся за старое, Билл? Я пришел за своей Лошадью, верни мне ее по-хорошему! — потребовал Ронни.

— Тут какая-то ошибка, парень, — ухмыльнулся Билл Глазз и перемигнулся со своими дружками. — Это моя лошадь. Вот, ребята готовы присягнуть на Уголовном Кодексе, что я купил ее жеребенком и собственноручно выкормил...

— Собственным молоком! — как всегда невпопад поддакнул Пью Пепси.

— Клянусь его головой! — подтвердил и Лью Пулли, вообще склонный к лжесвидетельству, указывая при этом на Пью Пепси.

— А вот мой свидетель — сам шериф Ковбой-сити! — заявил Ронни. — Что, нечем крыть, клятвопреступники?

— Опять ошибка, парень! — совсем развеселился Билл Глазз. — Он больше не шериф. Спроси его сам.

Ронни недоуменно посмотрел на Чифа. Тот стыдливо опустил глаза, шмыгнул носом и пролепетал:

— Понимаешь, ковбой, я проиграл ему даже... даже звезду шерифа!

Ронни перевел взгляд на атамана. Тот самодовольно поглаживал своей воровской ладонью шерифскую звезду. Конечно, на его груди она сияла не так, как, бывало, на законном месте, но... Символ власти находился теперь в руках бандитов!

— Отныне я шериф в этом городишке, и мое слово здесь — закон! — объявил Билл Глазз.

А его подручные зааплодировали, словно на предвыборном митинге. Даже настоящий шериф хлопнул пару раз, но, перехватив укоризненный взгляд ковбоя, устыдился и потер ладони: мол, "я умываю руки". Из чего Ронни заключил, что он еще не совсем потерян для общества.

Тем временем Билл Глазз взял в руки длинный бич и щелкнул им в воздухе, как укротитель хищников на арене цирка. Бедная Лошадь вздрогнула и задрожала всем телом.

— Продолжим наши занятия, — сказал злодей. — Сейчас ты увидишь, Ронни, какая она умница, МОЯ лошадь! Я успешно учу ее всяким нехитрым штучкам: ну, там, раздеть кого-нибудь, разуть или, наоборот, обуть... — И, снова щелкнув бичом, он приказал: — А ну, принеси мне сапоги, быстро!

Пью Пепси и Лью Пулли отвязали Лошадь, и она ускакала вдоль по улице.

— Засекайте время, парни! — приказал Билл Глазз. — Если она не уложится в минуту, я с нее шкуру спущу!

"Парни" взялись за цепочки от часов... и вытащили из карманов целые гирлянды различных часовых механизмов, включая секундомеры, будильники и хронометры для взрывных устройств.

— Перестань мучить животное! — не стерпел Ронни, и голос его дрогнул. — Ведь тебе нужен я. Издеваясь над моей Лошадью, ты мстишь мне за то, что я вас выгнал из Ковбой-сити...

— Ты вроде неглупый парень, — миролюбиво заметил Билл Глазз. — Все понимаешь, а не можешь найти своего места в современной жизни. Не видишь, кто твои истинные друзья...

Он не закончил своей коварной речи, потому что послышался приближающийся топот копыт, и на площадь вбежала запыхавшаяся Лошадь. Через ее спину было перекинуто тело какого-то бедняги-ковбоя в нижнем белье, но в сапогах со шпорами. Лошадь сбросила его перед салуном и прерывающимся голосом объяснила:

— Вот, он нипочем не хотел разуваться.

Билл Глазз посмотрел на сапоги несчастного, потом на собственные и сказал:

— Явно не мой размер. Все-таки придется тебя выпороть!

Лошадь снова задрожала и с мольбой взглянула на Ронни. Ковбой понял, что пришло время решительных действий.

— Эй, Билл! — позвал он. — Ты искал партнера? Что ж, давай сыграем на эту лошадь: если я выиграю, ты мне ее вернешь без звука, если проиграю, она твоя навеки. — И ковбой шепнул Лошади: — Это наш последний шанс!

— Ха! Это по-ковбойски, — согласился атаман. И широким жестом пригласил всех войти в салун: — Прошу, джентльмены... и леди тоже.

Все вошли, включая Лошадь.

Салун было не узнать. Столы и стулья свалили в кучу, и только игорный стол возвышался посреди зала. О былых временах напоминало лишь старенькое пианино с потрескавшимися клавишами, будто их касались не пальцы музыканта, а долбил клювом дятел. Над инструментом висела надпись:

В МУЗЫКАНТА НЕ СТРЕЛЯТЬ — ОН ИГРАЕТ ТОЛЬКО В ЖИВОМ СОСТОЯНИИ!

А табличка над стойкой бара предупреждала:

БАРМЕНА НЕ ТРОГАТЬ! В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОН ОСТАВЛЯЕТ ЗА СОБОЙ ПРАВО ДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ С ПОСЕТИТЕЛЯМИ.

Бармен Джюс из-за стойки кивнул и улыбнулся Ронни — украдкой и, как показалось ковбою, со слабой надеждой на перемены. Он больше других тосковал о былом, когда салун "Подкова на счастье" служил единственным очагом культуры и общественным центром для населения края.

Билл Глазз занял свое место за игорным столом. Перед ним стояли три жестяные кружки, перевернутые вверх дном. Он поднял одну из них и показал Ронни шарик размером с мячик для гольфа.

— Следи за этим шариком, ковбой! Он принесет тебе счастье, — вещал атаман с интонациями крупье. — Вот я накрываю его наперстком...

Руки главаря быстро передвигали кружки по столу. Все присутствующие напряженно вытянули шеи. Лошадь что-то беззвучно шептала. Должно быть, молилась своему лошадиному богу...

Но вот Билл Глазз прекратил свои шулерские пассы и выровнял кружки в ряд.

— Ну, твое слово, ковбой — под каким наперстком шарик?

"Под левым с краю," — подсказывал шериф.

"Под крайним справа," — шептала Лошадь.

— Была — не была! — Ронни указал на тот, что посередине.

И все-то они ошибались, потому что шарик давно переместился в карман наперсточника. Билл Глазз торжественно поднял указанную кружку.

— Лошадь моя! Игра окончена.

— О-о! — только и смог простонать Ронни.

— Нет, игра продолжается! — вдруг раздался голос Лошади. — Эй, хозяин, а слабо тебе сыграть со мной? Ставлю на кон... себя!

Билл Глазз даже растерялся от такого оригинального предложения, но потом согласился.

— А ты у меня азартная! Что ж, это мне нравится.

— Это наш последний шанс! — быстро шепнула Лошадь убитому горем ковбою.

— Следи за шариком, — напомнил Лошади крупье. И снова замелькали над столом ловкие руки мошенника.

"Следи за шариком... следи за шариком..." — стучало в висках у Ронни, пока он не почувствовал, как его собственные шарики заходят за ролики... По-видимому, на несколько минут ковбой утратил контроль над собой и временем. Сколько длился матч между атаманом и Лошадью, он потом не мог вспомнить. Его вывел из забытья новый взрыв ликования бандитов. Лошадь, пошатываясь, отошла от стола.

— Что? Ты проиграла... себя? — предположил Ронни самое худшее.

— Если б только это! Я проиграла и ТЕБЯ!

Шериф Чиф, безмолвный свидетель этой душераздирающей сцены, начал потихоньку пятиться к выходу.

— Пойду-ка я, пожалуй! А то они, чего доброго, проиграют и меня, — бормотал он, исчезая.

Через несколько минут и Лошадь и обезоруженный Ронни — оба были привязаны к коновязи, как частная собственность атамана... нет, увы, шерифа Билл Глазза.

* * *

Что делает ковбой, когда у него связаны руки? Он брыкается. Или, на худой конец, пытается убежать.

А что делает ковбой, когда у него скованы ноги? Он дерется руками, царапается ногтями и кусается зубами.

Но что, скажите на милость, делать ковбою, когда он связан по рукам и ногам?!

Он подслушивает. А слух у Ронни был — ого! Этот дар природы он всячески совершенствовал путем ежедневных тренировок, но не в последнюю очередь и тем, что иногда мыл уши. С мылом.

И вот теперь, весь обратившись в слух, он не только слышал, но и, казалось, видел все, что происходило в салуне "Подкова на счастье".

Бандиты праздновали победу. Билл Глазз, Пью Пепси и Лью Пулли оседлали высокие табуреты у стойки бара. Бармен Джюс наполнил те самые роковые "наперсточные" кружки. Атаман и Лью Пулли махом осушили свои бокалы, словно это были наперстки, и только Пью Пепси тянул свое пойло через соломинку. Такую привычку он завел себе с тех пор, как заезжий доктор посоветовал ему "держаться подальше от выпивки".

Выпив и, как обычно, не закусив, Билл Глазз разговорился:

— Вот что я вам скажу, парни: этот Ронни — парень не промах. Он самый ценный мой выигрыш. Давно я хотел завлечь его к нам в банду. Теперь он мой!

При этих словах подручные атамана обиделись, полагая, что и они парни не промахи, а вот, поди ж ты, никто их специально не завлекал в банду. Они сами напросились.

— Не доверяю я этому Ронни, шеф, — сказал Лью Пулли.

— Заложит он нас! — высказался осторожный Пью Пепси.

Билл Глазз самодовольно усмехнулся.

— Ха! Я все продумал наперед. Мы возьмем его с собой на дело. Когда станет соучастником преступления, его благородству конец, и ябедничать небось не побежит.

— Ловко! Одним лассо повязаны будем! — одобрил Лью Пулли. — А что за дело? Опять лошадей воровать?

— Ограбим банк! — сказал Билл Глазз.

— Ух ты! Рискованно... — замялись головорезы.

— Спокойно, парни, — продолжал атаман. — Покуда я шериф в этом городе, нам ничто не угрожает. А главную роль в налете мы поручим Ронни. Благородные ковбои любят заглавные роли!

— А добычу увезем на его лошади, — подхватил идею на лету Пью Пепси. — Надо и ее повязать с нашим преступлением!

Бандиты вспрыснули этот гениальный план и заговорили на малопонятном жаргоне, из которого автор отважился бы озвучить лишь знаки препинания.

Пленников у коновязи тоже заинтересовал этот план.

— Ты слышала, что они удумали? — спросил Ронни у Лошади.

— За кого они меня принимают?! — возмутилась она. — Я честная Лошадь, и не пойду на поводу у всяких там...

— Не горячись, — остановил ее Ронни. — Думаю, нам следует прикинуться покорными. Мы уже проникли в бандитское логово. Этим надо воспользоваться, чтобы уничтожить банду изнутри.

— Какой он все-таки у меня умный!" — в который раз заметила Лошадь. Но тихо, чтобы Ронни не слышал и не слишком задавался.

— Во всем есть хорошая сторона, — рассуждал тем временем Ронни. — Надо только понять, с какой стороны она находится, эта хорошая сторона...

* * *

Над Ковбой-сити опустилась темная безлунная ночь. Одно слово — бандитская ночка! В такую пору хороший хозяин лошадь за порог не выпустит.

Тихо было и в пустом "АгроСкотБанке", когда там появились явно запоздавшие клиенты, освещая себе путь фонарем.

Есть люди, которые никогда не ходят в банк, чтобы положить туда деньги. Они ходят туда лишь для того чтобы деньги брать. И вместо чековой книжки приносят с собой оружие. К числу именно таких клиентов банка принадлежали Билл Глазз и компания.

Грабители изо всех сил старались не шуметь.

— Тише! Тише! Тише! — непрестанно повторял Пью Пепси.

— Да тихо ты! — шипел на него Лью Пулли.

— Заткнитесь вы оба! — орал на них Билл Глазз.

Словом, они с самого начала наделали много шуму.

Возле хранилища, где собственно и лежит большая часть денег, путь им преградила зарешеченная дверь, запертая на массивный замок.

— Инструмент! — скомандовал Бил Глазз.

На Диком Вестерне грабители не берут с собой на дело воровского инструмента, вроде хитрых отмычек и прочего. Динамит да бикфордов шнур

— такая простейшая "адская машина" вскрывает все замки и гостеприимно распахивает любые двери. Это знает у нас каждый ребенок. Поэтому, на вопрос школьного учителя: "Какой аппарат для воздухоплавания изобрели братья Райт?", — ученики дружно отвечают: "Динамит!"

И вот динамитная шашка привязана к замку, весело шипит горящий запал, словно бенгальский огонь на рождественской елке. Бандиты отбежали на безопасное расстояние и закрыли уши руками, но все еще повторяя зачем-то: "Тише! Да тише вы!" Грянул взрыв, и дверь распахнулась наружу.

Когда дым рассеялся, Билл Глазз распорядился:

— А теперь тащите сюда Ронни!

Пью Пепси и Лью Пулли привели упирающегося ковбоя, развязали ему руки и втолкнули в хранилище.

— Давай-давай, — приговаривал Лью Пулли. — Это только поначалу страшно, а потом привыкнешь, даже во вкус войдешь!

— Сложишь деньги в мешок и передашь нам, вот и все, — объяснял Пью Пепси.

— Ни-ког-да! Никогда благородный ковбой не возьмет чужого! — до последней минуты упирался Ронни.

— Вот чудак-человек! — не выдержал Билл Глазз. — Сейчас это чужое, а через минуту-другую — уже твое. Бери, не стесняйся! — И атаман направил свой кольт на ковбоя.

— Я подчиняюсь грубой силе! — заявил Ронни и только тогда вошел в хранилище.

Он старательно наполнял мешок деньгами, уминая содержимое, чтобы вошло побольше. И вырос мешок большой-пребольшой. Потянул его Ронни — и не смог сдвинуть с места.

— Эй, парни, мне одному не справиться! — позвал он на помощь.

А дальше события развивались как будто по сценарию сказки про репку (хотя на полях Дикого Вестерна этот экзотический овощ не растет).

Прибежал Пью Пепси. Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут, поднять мешок не могут. Кликнули Лью Пулли.

Прибежал Лью Пулли. Лью за Пью, Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут, поднять мешок не могут. Кликнули Билла Глазза.

Прибежал Билл Глазз. Билл за Лью, Лью за Пью, Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут, поднять мешок на могут.

Похоже, бандиты вообще впервые в жизни занимались тяжелым физическим трудом. Они раскраснелись и запыхтели. Они даже скинули куртки, сняли ремни и отстегнули кабуры с кольтами, побросав все это возле зарешеченной двери.

И опять, с новыми силами — Билл за Лью, Лью за Пью, Пью за Ронни, Ронни за мешок, тянут-потянут...

В момент наивысшего напряжения сил ковбой вдруг разжал пальцы и отцепился от мешка. Вся пионерская цепочка повалилась назад. Внизу оказался Билл Глазз, на нем Пью Пепси с Лью Пулли, а венчал эту кучу-малу наш славный парень Ронни. Он не стал долго наслаждаться своим внезапным возвышением. Пока бандиты соображали, где они и что с ними произошло, ковбой проворно соскочил на пол, подхватил оружие бандитов, выбежал из хранилища и захлопнул зарешеченную дверь.

— Вот вы и попались, парни! Теперь уж вам не вывернуться! — ликуя, произнес он.

Трое за решеткой быстро повскакали на ноги, бросились к двери, ухватились за толстые металлические прутья и изо всех сил начали тянуть дверь на себя. Она, разумеется, не поддавалась.

— Брось свои дурацкие шуточки, ковбой! — потребовал Билл Глазз.

— Я не шучу! — отрезал Ронни, поигрывая кольтами. — Ваша карта бита, игра окончена!

Атаман переменил тон и заканючил:

— Давай договоримся по-хорошему, ковбой! Смотри, сколько здесь денег, бери сколько хочешь — я как шериф разрешаю. Только выпусти нас!

— Я уже говорил, что сроду не брал чужого. А сейчас...

Ронни быстро просунул руку между прутьями решетки и сорвал звезду шерифа с груди бандита. Затем он призывно свистнул — и пред ним предстала Лошадь.

— Ого-го! Ты времени даром не терял! — воскликнула она.

— Скорей к шерифу! — приказал Ронни, вскакивая в седло. — Вернем ему шерифскую звезду. Он соберет смелых парней и арестует этих негодяев. Их ждет суд Линча!

С этими словами он покинул поле боя.

— Какой-какой суд? — не понял Пью Пепси. Он был новичок в юриспруденции.

— Линча! — повторил Лью Пулли и для ясности обвел рукой вокруг шеи.

Пью Пепси жалобно охнул.

— С наркозом или... прямо так? — спросил он с робкой надеждой в голосе.

— Без наркоза. Но с мылом, — утешил его Билл Глазз. И, посмотрев вслед Ронни, произнес сквозь зубы: — Опять ему улыбнулось ковбойское счастье!

— А мне не улыбается суд Линча! — ныл безутешный Пью.

Некоторое время бандиты метались за решеткой, приговаривая: "Что же делать? Что же делать?". Вопрос "кто виноват?" — был для них предельно ясен.

Вдруг Билл Глазз остановился и приказал Лью Пулли:

— Ну-ка, покажи свои зубы!

Лью Пулли охотно оскалился, хотя момент был неподходящий для зубоскальства.

— Э-э, да ты их, видно, отродясь не чистил!

— Обижаешь, шеф, — обиделся Лью. — Три раза в день пользуюсь зубочисткой, после завтрака, обеда и ужина.

Пью Пепси захотелось отличиться, и он заметил:

— Оно и видно! А вот посмотри, какие у меня зубки: хоть сейчас на рекламу зубной пасты "Кольт-гейт"!

— Это нам и нужно! — неожиданно сказал Билл Глазз и направился к Пью Пепси, закатывая рукава.

— Что вы задумали, парни?! — завопил Пью Пепси, с ужасом чувствуя, как ему разжимают челюсти и как один из прутьев решетки оказывается у него между зубами. — ШО ВЫ ЖАДУМАЛЫ, ЖВЭРИ?!

— Потерпи, дружище, — уговаривал его неумолимый атаман. — Обещаю, что это будет быстро...

И Билл Глазз изо всех сил ударил беднягу Пью в нижнюю челюсть. Одновременно раздался резкий хруст перекушенного металла и отчаянный писк Пью Пепси.

Бросив щелкунчика на пол, Билл Глазз и Лью Пулли живо отогнули прутья решетки. Но отверстие оказалось слишком узким для них, и они вытолкнули наружу самого тщедушного — Пью Пепси.

— А теперь, дружище, отопри нам дверь — в дырку нам не пролезть, — попросил Билл Глазз.

Пью Пепси, шатаясь из стороны в сторону, подошел к двери и, чтобы не упасть, ухватился за решетку. В этот момент его качнуло назад, он потянул дверь на себя... и она легко распахнулась.

Пью Пепси истерически захохотал.

— Что это с ним? — спросил Лью Пулли.

— Кажется, я повредил ему не только зубы, — решил Билл Глазз.

А Пью Пепси так и зашелся:

— Нежапевта!!!

Сообщники наконец осознали случившееся и в мрачном настроении вышли из хранилища.

— Мужайся, парень, — сказал атаман. — Мы вставим тебе полон рот золотых зубов. А Ронни заплатит и по этому счету!

Пью Пепси перестал хохотать и отчаянно завизжал:

— Моя мешть будет ужашна!!!

Билл Глазз и Лью Пулли подхватили его под руки, выбежали из банка и скрылись во мраке ночи.

А через несколько минут в банк ворвались шериф Чиф, бармен Джюс и вольный рейнджер Блу Джинс. Едва переступив порог, они открыли ураганный огонь из всех стволов во все стороны. Так продолжалось с четверть часа. Внезапно стрельба прекратилась.

— В чем дело, парни? Всех перестреляли? — спросил шериф.

— Просто у нас патроны кончились, — объяснили смелые парни.

— Понятно. На патронах экономить не будем, — сказал предводитель отряда, осматривая помещение. — Так-так... Грабители смылись, оставив на месте преступления отпечатки... зубов.

— И сами зубы тоже, — добавил рейнджер.

— Руками не трогать! — предупредил Чиф. — Может, зубы ядовитые... Ну, значит, в погоню?

— В погоню! — с готовностью отозвался отряд.

Это сладкое слово — погоня!.. У нас на Диком Вестерне это любимый вид спортивного многоборья: тут и скачки, и бег с препятствиями и со стрельбой. Притом стреляют много, но крайне редко попадают в цель. Потому что в погоне превыше всего ценятся не голы, очки и секунды, а сам процесс!

В здешних краях даже любовные ухаживания происходят в виде классической погони: выйдут в чисту прерию парень и девушка, она бежит, а он ее догоняет. Она бежит, а он догоняет... Чем-то это кончится? А кто его знает! Финал погони непредсказуем, как сюжет этого вестерна.

* * *

По бескрайним просторам Дикого Вестерна скакал одинокий путник. Размеренный шаг лошади и горделивая посадка всадника свидетельствовали о том, что ковбой исполнил свой долг и теперь возвращается домой.

На вершине холма Ронни (а это был, конечно, он) остановил Лошадь (а это была, разумеется, она), посмотрел вперед и воскликнул:

— Как хорошо в прерии! Какой покой, какой простор! И ни единого следа впереди, словно там не ступала нога человека...

Лошадь обернулась назад и с горечью заметила:

— А сзади кто-то уже натоптал ножищами! Ну-у и народ! Даже в пустыне они не смогли бы вести себя прилично.

Несколько минут наши герои любовались величественным пейзажем родины... Как вдруг с тыла послышались выстрелы и вокруг, точно москиты, запели револьверные пули. Одна из них пробила шляпу ковбоя.

— О! — воскликнул Ронни. — Эта пустыня не такая уж пустынная, какой кажется.

— Или — хочет казаться! — добавила Лошадь.

Со стороны Ковбой-сити к ним приближались три всадника. Судя по черным шляпам, черным шейным платкам, а также черным угрозам, которые они выкрикивали, можно было догадаться, что это — плохие парни. Из этого также следовало, что скачут они на угнанных лошадях и стреляют из краденого оружия.

— Это Билл Глазз и его банда, — догадался Ронни. — Они и на этот раз выкрутились. — Трое на одного — это нечестно. А я нечестно не играю. Надо применить какой-нибудь тактический прием. Например, заманить противника вглубь страны и ждать наступления морозов...

— А-а, это индейские штучки! — догадалась Лошадь. — Белый человек до такого не додумается.

Тем временем преследователи приблизились на опасное расстояние, и Ронни послал Лошадь в галоп.

Но и бандиты не отставали. Несчастная Лошадь, измученная позорным пленом не столько физически, сколько морально, не могла оторваться от погони.

— Знаешь, — сказала она на скаку, — вглубь прерии мы их, конечно, заманим, но морозов нам не дождаться! Придумай что-нибудь еще.

— Придумал! — воскликнул Ронни, недолго думая. У него всегда была наготове или добрая шутка, или очередная затея.

Ковбой поворотил Лошадь в сторону и скрылся за холмом. Там он спешился и принялся за работу. Из пучка пакли для чистки оружия он смастерил себе накладную бороду, как у заправского фермера. Нашел изогнутый корень и приладил его на голову Лошади, предварительно сняв с нее седло и уздечку.

И вот навстречу бандитам вышел точь-в-точь настоящий пастух, погоняющий быка, отбившегося от стада.

— Домой, Буян! — покрикивал он.

А Лошадь весьма достоверно мычала, воинственно мотая рогатой головой.

Бандиты натянули поводья.

— Здорово, отец! — приветствовал "пастуха" Билл Глазз.

— ЗдОрОвО, рОбяты! — отвечал ковбой, "окая" на манер сельских тружеников глубинки.

— Ты не видал здесь всадника на лошади?

— Как же, видал. Он ускакал туды! — И Ронни указал в сторону Ковбой-сити.

— Что ты врешь, старик! — вскипел Лью Пулли. — Мы сами оттуда прискакали.

— Смотрите сами, парни, — начал неторопливо объяснять "пастух". — Впереди-то следы обрываются, так ведь? Значит, там никто не проезжал. А позади вас — вон сколько натоптано!

— И правда, — согласились следопыты.

— Возвращаемся! — скомандовал Билл Глазз, поворачивая коня.

Но не проскакали они и полумили, как увидели впереди трех всадников, несущихся к ним во весь опор. На груди первого всадника ослепительно сияла в лучах солнца звезда шерифа. Всадники тотчас открыли беглый огонь по бандитам.

Банда снова развернула лошадей в обратную сторону.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — спросил Билл Глазз. У него уже голова шла кругом от столь частых крутых поворотов сюжета.

Скакавший рядом Пью Пепси вдруг раскрыл рот, впервые с тех пор, как перекусил металлической решеткой:

— Ты когда-нибудь работал ковбоем, Билл Глажж?

— Ни единого часа, ни единой минуты я нигде и никем не работал! — гордо ответил атаман.

— Ну, может, шлучайно жнаешь: у быка хвошт метелкой или кишточкой?

— Ясно, кисточкой.

— А у того быка — метелкой, — напомнил Пью Пепси. — Наш надули!

— У-у-у! — завопили бандиты разом и пришпорили своих скакунов.

— Моя мешть будет ужашна! — полетел по-над прерией отчаянный вопль.

* * *

Шериф и его команда остановились и спешились. Наверное, они сделали это первыми оттого, что за ними лично никто не гнался. Они расселись на земле и начали обмениваться впечатлениями о недавней перестрелке.

— Я чуть было не попал в их главаря! — похвастался рейнджер Блу Джинс.

— А я чуть-чуть промазал в его подручных! — хвалился бармен Джюс.

— Молодцы, парни, — ободрил шериф Чиф. — Таковы суровые законы жанра: если сразу попадаешь в цель, сразу наступает конец приключениям. И снова потянутся скучные серые будни...

Но бармен Джюс был еще и деловым человеком, и у него были свои соображения насчет погони. Поэтому он сказал:

— Этак мы их никогда не изловим. А у меня бизнес стоит, салун пустует с тех пор, как в городе объявилась банда... Нельзя ли ускорить операцию? Ну, парни, где ваша хваленая ковбойская смекалка?

Шериф надолго задумался.

— А верно говорят, что земля круглая? — спросил он наконец.

— Да, я читал об этом. В отрывном календаре, — подтвердил Блу Джинс.

— Если "говорят", то скорее всего врут. А если напечатано, значит, так оно и есть, — рассудил бармен.

Блу Джинс вскочил, озаренный догадкой.

— Давайте устроим здесь засаду: бандиты обегут вокруг земли, а тут-то мы их и встретим!

— Завтра встретим, — уточнил Джюс. — Ведь земля делает оборот за сутки.

Шерифу стало обидно, что не он придумал этот смелый план. Поэтому он решил его усовершенствовать.

— Завтра, завтра, не сегодня — так лентяи говорят. А вот не будем лениться и побежим-ка им навстречу, тогда возьмем бандитов еще сегодня!

— Да здравствует ковбойская смекалка! — воскликнули все трое и вскочили в седла.

Таким образом погоня, начавшаяся в отдельно взятом уголке Дикого Вестерна, начала принимать поистине всемирный масштаб.

* * *

В местах, где скакал Ронни на Лошади, уже не было дорог и дорожных указателей и не встречалось следов человеческого обитания. Только смертельная опасность позади и полная неизвестность впереди.

— А что будет, когда окончится Великая равнина? — вдруг спросила Лошадь.

— Начнется Великий океан, — ответил Ронни, как по учебнику. — На что ты намекаешь?

— Я сухопутная лошадь, а не морской конек. Значит, они возьмут нас на пляже!

Ронни призадумался. Он даже остановил Лошадь, чтобы стук копыт не мешал сосредоточиться. Но ничего не придумал, а только воскликнул:

— О, если бы здесь оказался мой друг Винни-Туз, вождь краснокожих!

Только он произнес эти слова, как перед ним, точно из-под земли, появился индеец Винни-Туз, последний из мужикан.

— Мой бледнолицый брат звал меня? — произнес он медленно, нараспев.

— Откуда ты взялся? — удивился Ронни. Он никак не мог привыкнуть к внезапным появлениям и столь же неожиданным исчезновениям своего краснокожего друга.

— Я всегда оказываюсь там, где я нужен моему бледнолицему брату и его бледно... ну, понятно какой лошади. Винни-Туз помнит, как Ронни спас его. Коварные команчи содрали скальп с Винни-Туза. Но благородный ковбой побрызгал на Винни-Туза живой водой, и вырос новый скальп, лучше прежнего!

Тут перья на голове индейца зашевелились и встали торчком, как иглы дикобраза в минуту опасности.

— Хау! Я все сказал, — закончил свою речь индейский воин, несколько запыхавшись, потому что еще никогда ему не доводилось произносить столько слов сразу.

— У меня случайно оказался с собой лосьон "Феникс", — вспомнил Ронни. — Патентованное средство от облысения. Я решил его испробовать, вот и все... А теперь мне нужна твоя помощь, мудрый вождь. Нас преследуют...

Но Винни-Туз прервал его, подняв руку вверх.

— Не надо слов, я знаю все. Кровожадные койоты вышли на тропу войны. Но Винни-Туз умеет ставить капканы на койотов!

— Мы должны судить их по справедливости. Судом Линча, я имею в виду, — предупредил Ронни, намекая, что хотел бы получить в результате живых бандитов, а не их скальпы.

— Хау... рошо! — ответил Винни-Туз и взял Лошадь под уздцы. — Я отведу вас в безопасное место. Мой вигвам — моя крепость!

До вигвама было рукой подать, но индеец шел непрямым путем, известным ему одному, петляя между едва заметными кочками и рытвинами. При этом он пел песню на родном языке.

— А где перевод? Надо титровать! — заметил ковбой на ухо Лошади.

— Этого языка никто не знает, а теперь уж никогда не узнает, — тихо ответила Лошадь. — Ведь твой друг — последний из своего племени. Но догадаться, о чем речь, нетрудно: в песне поется о великой дружбе великих и малых племен. Хау! Я все сказала.

Тут индеец допел песню и гостеприимно распахнул полог своего вигвама. Жилище вождя мало напоминало крепость, но Ронни привык верить своему краснокожему другу на слово.

* * *

Преследователи издалека видели сцену встречи Ронни с индейцем.

— В этом вигваме мы их голыми руками возьмем! — заявил Лью Пулли.

— Шляпами жакидаем! — храбрился Пью Пепси.

Но атамана насторожило появление у ковбоя неожиданного союзника. Однажды Винни-Туз, спасая Ронни, уже завлек их в ловушку. Поэтому теперь Билл Глазз решил действовать осторожнее.

— Всем спешиться! — распорядился он. — Во-первых, дождемся темноты. Во-вторых, к вигваму будем приближаться скрытно: где ползком, где короткими перебежками. Вот когда я прикажу, тогда бросимся на штурм. Ясно?

Ждать темноты пришлось недолго. Ночь в прерии наступает быстро, словно кто-то после захода солнца щелкает выключателем и вырубает свет. Днем у нас всегда светлым-светло, хоть кино снимай. А ночью наоборот — темным-темно, хоть проявляй фотопленку и карточки печатай.

Все меры предосторожности были соблюдены. Чтобы исключить посторонние разговоры, атаман даже велел бандитам держать язык за зубами, а в зубах держать ножи. Для Пью Пепси это было особенно мучительно.

Военный специалист назвал бы наступление бандитов "психической атакой" — нападавшие ползли бок о бок, в полном безмолвии. Наконец, когда вигвам уже можно было разглядеть в кромешной темноте, Билл Глазз вскочил на ноги и жестом приказал бежать на приступ.

Бандиты схватили ножи в руки и бросились вперед.

И тотчас все трое провалились в искусно замаскированную яму.

Вот почему Винни-Туз всегда возвращался домой, словно навеселе, выписывая зигзаги.

Бандиты, попавшие в каменный мешок, отчаянно карабкались по стенам ямы, но раз за разом валились на дно.

— Как низко мы пали! — сказал Билл Глазз после очередной неудачной попытки. — И главное — в прошлый раз было то же самое.

— Нет, не то же шамое, — возразил Пью Пепси, прислушиваясь.

— Ждесь кто-то шипит!

— И гремит, — добавил Лью Пулли. — Слышите?

Действительно, из дальнего темного угла доносились таинственные звуки: "ш-ш-ш!", а потом — "тук-тук-тук!"

Билл Глазз сопоставил все признаки и тихо сказал:

— Если и шипит, и гремит, это... ГРЕМУЧАЯ ЗМЕЯ!

— А-а-а!!! — завопили все трое разом и, словно подброшенные неведомой силой, вылетели из ямы, хотя раньше это казалось абсолютно невозможным.

Да, смертельная опасность дает храбрецам мужество для борьбы, а трусам — силы для бегства. Троица бандитов скрылась во мраке ночной прерии.

Над краем ямы в это время показалась голова гремучей змеи. Казалось, она недоумевала: неужели эти двуногие твари выучились летать? Мутанты!

Как из-под земли, вынырнул из темноты Винни-Туз и тихо приказал:

— На место, Большой Змей!

— Хау! — донеслось в ответ, и голова змеи исчезла в яме.

Винни-Туз тоже как сквозь землю провалился.

Только бандитам негде было устроиться на ночь. Они боялись сделать лишний шаг, чтобы снова не угодить в ловушку. Поэтому ночь они провели, стоя неподвижно, точно оказались на минном поле без миноискателя. Да при этом они поминутно будили друг друга, если кто-то начинал храпеть.

Вот почему настроение у них поутру было неважное.

* * *

Как только рассвело, Билл Глазз, Пью Пепси и Лью Пулли выбрались из опасной зоны. Они сразу заняли безымянную высотку, с которой вигвам Винни-Туза просматривался, как на ладони.

А Ронни и его Лошадь превосходно выспались и подкрепили силы горячим завтраком. Но едва ковбой попытался выйти из индейского жилища, загремели выстрелы и засвистели пули. Ронни успел рассмотреть своих неугомонных преследователей, укрывшихся на вершине холма.

К великому удивлению ковбоя, вигвам последнего из мужикан оказался пуленепробиваемым. Пули, ударившись об шкуры, которыми был покрыт вигвам, сплющивались, как будто бандиты стреляли вовсе не свинцом, а хорошо пережеванной жвачкой. Когда же ковбой спросил хозяина, с кого же это он содрал шкуру, Винни-Туз произнес таинственное слово "КНАТ" и пустился в пространные объяснения.

— Зверь большой и могучий, голова без шеи. Нос у него длинный и толстый. Когда он сморкается, гром гремит. Когда он идет, земля дрожит.

— Неужели слон? — предположил Ронни.

— Нет, танк", — догадалась Лошадь.

А бандиты продолжали пальбу, выкрикивая между выстрелами обидные проклятья и угрозы.

— Эх, нам бы день простоять да ночь продержаться, — мечтательно произнес Ронни. — А там и наши подоспеют... Помоь всегда приходит. Если не к нам, то к нашим детям. Или внукам... Придумай что-нибудь, — обратился ковбой к Лошади, — ты обладаешь даром...

— Даром?! Еще чего! — воскликнула Лошадь. — Ты требуешь слишком многого за жалкую плату — меру овса в день.

— Хорошо, обещаю исполнить любое твое условие... если мы выпутаемся из этой переделки, — пообещал ковбой.

Лошадь задумалась.

— В чем слабость наших врагов? — спросила она и сама ответила: — Они слишком любят деньги, азартные игры и... пьют как лошади!

— О! — воскликнул Ронни. — Я все понял. Послушай, Винни-Туз, у тебя есть "огненная вода"?

— Мал-мал найдется, — признался Винни-Туз. — Хау! Я знаю, что задумал мой бледнолицый брат.

Индеец приподнял свое индейское одеяло, и под ним открылся потайной ход. Винни-Туз спрыгнул вниз и мгновенно исчез под землей...

...В полдень жара усилилась. Бандиты изнывали от зноя и жажды. Над прерией то и дело возникали миражи: видения прохладных фонтанов и водопадов. Но вот видения сменились слуховой галлюцинацией.

"Вода!.. Вода!.." — доносился издалека чей-то голос.

И вдруг перед ними возник торговец индейской национальности, толкающий перед собой тележку под солнцезащитным зонтиком с красивой надписью "СОКИ-ВОДЫ".

— А вот "огненная вода"! Кому "огненной воды"? — кричал продавец.

— Мне! Мне! Мне! — закричали бандиты и, забыв об осторожности, бросились на огненный водопой.

— У тебя, действительно, есть "огненная вода"? — не верил своему счастью Билл Глазз.

— Самая огненная в здешних краях! — подтвердил торговец.

— Наливай! — потребовали все трое.

Лицо индейской национальности бросило осторожный взгляд по сторонам и быстро набулькало под прилавком три полных стакана. Трое жаждущих стремительно схватили их и — хлоп! — залпом осушили.

Бандиты на мгновение замерли потрясенные, из глаз посыпались искры. От искры зажигания горючее вспыхнуло, и двигатели внутреннего сгорания заработали в животах бандитов. С оглушительном треском мотоциклетных моторов они сорвались с места и начали носиться кругами, испуская клубы дыма.

Ронни и Лошадь подоспели к месту происшествия и с недоумением следили за этими кольцевыми гонками, пока у них головы не закружились.

— Чем ты их опоил?! — спросил ковбой индейца.

— Как ты велел, "огненной водой"! — И простодушный сын природы достал из-под прилавка канистру с надписью "Бензин АИ-76".

— О! — воскликнул Ронни. — Теперь им крышка. Суду Линча здесь работы не предвидится.

Лошадь была другого мнения.

— У бандитов луженые глотки, ничего им не сделается. Вот израсходуют все горючее и остановятся.

— Боюсь, это будет нескоро, — сказал ковбой, глядя на проносящихся мимо него мотобандистов — их ноги мелькали, как спицы в колесе!

А это время на горизонте с восточной стороны появились еще трое участников погони. Это были шериф Чиф, бармен Джюс и рейнджер Блу Джинс. Они очень резво приближались к месту событий, хотя и на своих двоих. Коней они загнали еще где-то в степях Украины.

— Я же говорил, мы встретимся и возьмем их! — закричал шериф еще издалека.

— Да здравствует ковбойская смекалка! — подхватили его спутники.

— Хэлло, шериф! Привет, парни! — обрадовался подкреплению Ронни.

— Не хотите ли прокатиться с ветерком? — спросил он и указал на партию любителей "огненной воды".

— Надо попробовать, — согласился шериф. Он подождал, пока Билл Глазз поравняется с ним, и ловко прыгнул ему на плечи. — Оп-ля!

Его примеру последовали бармен и рейнджер, оседлав Пью Пепси и Лью Пулли.

— Пошмотри на мои жубы! — жалобно завыл Пью.

— Дареному коню в жубы... то есть, в зубы не смотрят! — сурово отрезал Блу Джинс.

— Хорошая работа, парни: вы взяли их без единого выстрела! — одобрительно заметил Ронни. — Полагаю, горючего хватит до самого Ковбой-сити!

— Справедливость восторжествовала, ковбой! — ответил шериф. — Спасибо тебе за все.

— И ждем тебя в салуне "Подкова на счастье", — добавил бармен. — Угощение за мой счет.

Шериф направил своего "коня" в сторону города.

— Вот уж не думал, что стану байкером на старости лет! — усмехнулся он.

— Я тоже! — проскрипел зубами Билл Глазз.

И моторизованная группа умчалась прочь, поднимая над прерией тучи пыли.

— Пора и нам прощаться, Винни-Туз! — сказал Ронни, садясь на Лошадь. — Спасибо за помощь. Приезжай погостить на ранчо "Золотая телка"!

Индеец приложил руку к груди и кивнул головой.

Ковбой тронул поводья, и застоявшаяся Лошадь сразу пустилась галопом.

Винни-Туз смотрел им вслед, и вдруг промолвил:

— Чудные они, эти бледнолицые. Я тоже хлебнул мал-мал "огненной воды", и ничего!

И сдержанно тарахтя, как газонокосилка, он укатил в свой вигвам, волоча за собой тележку "Соки-воды".

И вновь ничто не нарушало величавого покоя прерии.

* * *

В нескольких милях от ранчо "Золотая телка" Ронни остановил Лошадь и сказал:

— Ну вот мы и дома! Зло наказано, благородство восторжествовало. Вокруг бескрайняя прерия, где так вольно дышится ковбою. Подо мною верная Лошадь, а дома ждет любимая Кэт. Наверное, это и есть ковбойское счастье! А ты счастлива? — обратился он к Лошади.

Сложный это вопрос. Даже для такой умной Лошади, как эта.

— Ты помнишь свое обещание — выполнить любое мое условие? — напомнила она.

— Честное ковбойское! — подтвердил Ронни.

— Так вот мое условие: двойная порция овса в день!

"Ничего себе!" — призадумался Ронни. С тех пор, как он поселился на ранчо, ковбой стал расчетливым. Если всем увеличивать долю овса, сам чего доброго останешься без овсянки! Но и нарушить данного слова ковбой не хотел.

Лошадь поняла колебания хозяина и решила несколько смягчить свои требования.

— Давай так: порция прежняя, но дважды в день, — предложила она.

— Идет! — тотчас согласился Ронни.

Компромисс был найден, и оба продолжили путь в чудесном расположении духа.

Наконец впереди показалось ранчо.

Издалека виднелся тонкий дымок над трубой кухонной плиты. Зато из окон и дверей кухни дым валил клубами. Значит, красавица Кэт готовила ужин, и все так и горело у нее в руках... И этот дым родного очага был сладок и прятен обоим усталым путникам. Незатейливая песенка Кт ласкала слух.

Лошадь заржала и без понукания понеслась к дому.

Счастливчик-Ронни вновь обрел покой. Надолго ли? Ведь благородный ковбой — это не профессия, это судьба. А ковбойская судьба переменчива, у нее не бывает долгих каникул.

К О Н Е Ц