Картина третья
Он выскакивает из спальни в халате, уносит торт и джин с тоником
в другую комнату, там зажигает свечи и ждет, когда Она выйдет из
спальни. Она выходит. Раздраженно подходит к картине, смотрит на
нее, берет кисть. Такое ощущение, что Она хочет все это замазать
черным. Из другой комнаты раздается робкий голос: "Закрой глаза!".
Он появляется, в руках праздничный торт с зажженными свечками.
Она. Что? Что? Что? Вторая попытка?
Он. Со второй у меня всегда получается... Правда.
Со второй я в академию поступил, со второй закончил, со второй влюбился,
знаменитым стану тоже, наверное, со второй!
Она. Согласна, глыба, давай попробуем. Но чтоб
знаменитым обязательно стал!
Он, пританцовывая, подходит к столу, ставит торт на стол.
Он. Ци ведет кровь, кровь ведет внимание. (Качает
головой.) Кровь ведет ци... (Качает головой.) Внимание ведет
ци, ци ведет кровь! Дуй!
Она. Ну, если не станешь знаменитым!..
Он. Стану, пупся, со второй попытки обязательно стану!
Она задувает свечи.
Она. А где текст?
Он. Какой именно?
Она с любопытством смотрит на Него.
В общем, я...
Она. Ну? Что, никак? Я тебе помогу... Я тебя...
Он. Я тебя...
Она. Лю...
Он. Люблю.
Он обнимает Ее, разливает джин с тоником.
Они берут стаканчики, чокаются.
За тебя! За твой талант и здоровье!
Она. Ты это уже говорил.
Он. Нет, это вторая попытка. Я продолжу. За ту
женственность, которой в наше жестокое время... вообще стало мало,
но бывают еще на свете чудеса... и ты встречаешься с женщиной, из
которой эта женственность так и... в которой эта женственность фонтаном!!!
Она. Спасибо.
Выпивают.
Он. Теперь твоя очередь.
Она Его обнимает, целует.
А ведь, правда, хорошо вот так сидеть и пить джин с тоником. Ведь
это же вещь джин с тоником. Его можно пить долго. Сидеть и пить,
и берет он не сразу, а так мягко и потом. И ведь хорошо! Да?
Она. Джин с тоником это хорошо!
Он. А ведь правда, он лучше водки?
Она. Да уж.
Он. Она как-то так... Ее выпил... ее и пить-то
неприятно! И берет она как-то сразу и навсегда... И мысли какие-то
дурацкие начинают вылезать, и не понимаешь, то ли хорошо, то ли
не очень. А здесь сидишь и мягко пьешь. И хорошо тоже долго.
Она. А что это за «ци», про которое ты говорил,
что оно идет в кровь? А потом бьет в голову?
Он. Куда ты думаешь, туда и ци.
Она. Туманно как-то.
Он. Ци это маленькие частицы такие, пупся. И они,
эти ци, у китайцев. Древние китайцы считали, что это атомы. Хотя,
нет. Когда китайцы догадались, что ци это маленькие частицы, тогда
еще не было атомов. То есть, они-то были, но еще не были открыты
наукой. Потому что когда китайцы открыли эти ци, еще не было даже
этой самой науки. И вот тогда китайцы уже знали о ци, и что эти
ци очень маленькие и двигаются. И двигаются они туда, куда ты направляешь
свое внимание. Но это все еще только причина, а как следствие туда
приливает кровь. То есть, где внимание, там и кровь. Но это все
в общих чертах.
Разливает, выпивают.
А хорошо берет так за голову!
Она. Ци, ци... Не знаю, там кровь, где ци, или
наоборот... Но народная мудрость гласит: «Там, где любовь, там всегда
и кровь». Мои знакомые немцы говорят, что у русских большое будущее.
Они говорят: «У нас хорошо, и лучше уже не будет, потому что и так
хорошо. А у вас, говорят, плохо и хуже уже не будет, потому что
и так плохо. Значит, будет лучше, мало того, будет очень хорошо.
Мы вам завидуем». Яяне знаю, как к этому относиться: лучше, чем
у них, не бывает. Когда я была в Берлине на гастролях и гуляла по
Курфюрстендаму...
Разливает, выпивают.
Так вот, Берлин, Кудам... Я иду, а по улицам ветерок с запахом шампуней,
туалетной воды. Одним словом, духи... Хорошие были гастроли. А в
Гамбурге на Риппербане, там вообще не продохнуть, там ветры носятся
с такими запахами... дорогих табаков разных сортов. Запахи плотные,
как вата... Там я познакомилась с людьми, которые запросто проигрывают
в казино по десять тысяч марок и ничего. Да... хорошие были гастроли.
Те же американцы приезжают, ходят по Эрмитажу, смотрят, цокают языком,
говорят: «Гуд, гуд... гуд, говорят. И будет еще больший гуд. У вас,
говорят, мистическая страна!».
Чокаются, выпивают.
Она (серьезно, почти сердито). За что пьем?
Он (извиняясь). За что, за любовь!
Она. За любовь?
Он. За что можно еще пить, видя такое перед собой...
Она. Любишь пупсю?
Он. Люблю.
Чокаются, выпивают.
Он. А ведь, правда, хорошо вот так сидеть и пить джин с тоником?
Она. Да, джин с тоником это хорошо...
Он. И ци там, где надо.
Чокаются, выпивают.
Она. Нарисуешь меня на носороге!
Он. На контрабасе!
Он берет Ее за руку, идут танцевать, танцуют старательно, насколько
позволяет количество выпитого.
Она. Любишь носорогов?
Он (мотает головой). Люблю тебя. Можно вопрос? Только один
вопрос? Можно?
Она. Да.
Он. Эээ... Вернее, одну просьбу?
Она. Да.
Он. Твоя очередь, вторая попытка.
Она. А где сейчас твое ци?
Он. Не знаю.
Она целует Его.
Она. А сейчас?
Он. Догадайся.
Она. Точно?
Берутся за руки, уводят друг друга.
Он (уходя в танце). А ведь, правда, хорошо было сидеть и
пить джин с тоником!..
Без тени сомнения ночь приближалась к рассвету.
Он выходит с холодной курицей на блюде, садится, начинает есть.
Она тихо появляется в проеме двери, наблюдает за Ним. На Ней красный
китайский халат, волосы растрепаны. Он в халате, турецких тапочках
с загнутыми носами, волосы дыбом.
Он. Холодная, как бревно... развалилась... ноги в разные стороны.
(Ест.)
Она. Холодная, как бревно?.. развалилась? Это кто, как бревно?
Он (жует). Холодная, как бревно... ноги в разные стороны...
Она. Бревно?
Он. Ноги резиновые и в разные стороны.
Она. Ноги резиновые?
Он. Резиновые.
Она. Холодная, как бревно?
Он. Бревно бревном. Безвкусица... Везде безвкусица.
Она. Мои ноги бревно бревном?
Он. Безвкусица, тотальная оккупация безвкусицы!
Она. Мои ноги бревном бревно, в разные стороны? Безвкусица?
Он. Что за мания величия? Почему ты считаешь, что
в моей жизни должны быть только твои ноги, за которыми волочатся
старики и плачут? Я сплю и вижу твои ноги, я думаю только об этих
ногах, у меня в каждой картине твои ноги. Тебе этого мало, тебе
еще понадобился носорог с твоими ногами. Твои ноги, огромные, как
небоскребы, занимают всю мою жизнь. Ты хочешь, чтоб еще вот эти
ноги (показывает на курицу) были твоими ногами?
Она. Что еще скажешь?
Он. Причем здесь твои ноги.
Она. Еще.
Он. Сейчас я не знаю, что сказать... кожа холодная,
резиновая, перца маловато, недожарено.
Она. А у тебя мягкое доминирует.
Он. Зато я умный и глыба, сама говорила.
Она. Пойду я, пожалуй.
Он. Возле мостов потоптаться?
Она. Пойду я, пожалуй, глыба... (Накидывает
пальто и направляется к выходу, но возле двери останавливается.)
Пупся тебе куру подогреет.
Он. Не надо, я это бревно так съем, нож принеси лучше.
Она. Счеты свести хочешь? (Уходит.)
Он подходит к картине, затем к двери, смотрит за дверь, поворачивается,
потирает ладони, быстро подбегает и садится в ту же позу. Она возвращается,
дает Ему нож.
Вкусно?
Он. Вчерашнее зашибись. (Продолжает есть.)
Она подходит к картине.
Она. Красиво получилось, а где же тут мои ноги?
Он подходит к мольберту, вырезает картину из подрамника и кидает
Ей. Она ловит.
Он. Нет здесь твоих ног и не было.
Она подходит к нему вплотную и бьет Его по щеке.
Она. Простите.
Он наливает себе джин, чокается со столом, выпивает. Она еще раз
бьет Его по щеке.
Извините.
Он наливает, выпивает, спокойно ставит на стол стопку и продолжительно
целует Ее.
Она (тихо плачет). Я знаю, как готовить птицу в перьях!..
Он наливает себе джин, выпивает.
Надо обмазать ее глиной и в огонь.
Он снова наливает и выпивает.
Через полчаса вытащить, расколоть глину, вместе с глиной отвалятся
все перья. Удобно и не подгорает... Очень вкусно...
Он смотрит на Нее, ковыряет спичкой в зубах, несколько раз цыкает.
Он. По-моему, так рыбу готовят.
Она. Ага, в перьях.
Он. В перьях, в перьях.
Она. Зачем ты порезал картину?
Он. Это мое твердое доминирует.
Она. Я заклею порез.
Он. Это твое мягкое доминирует.
Она. Это плохо?.. Сустав здесь. Вот здесь сустав, вот здесь.
Он. Где? Здесь?
Она. Да вот здесь же... (Показывает пальцем.) Здесь!
Он. Ага... (Жует.)
Она. Ты все время режешь мимо... сустава. Режешь
кость. Твой нож затупится, ты его сточишь.
Он. Ага... (Жует.)
Она. Ты понимаешь, что режешь мимо сустава? Резать
кость бесполезно... Нужно немножко надрезать сустав, совсем немного,
чуть-чуть, и он сам разъединится. Но, может быть, ты хочешь резать
именно кость?..
Он жует.
Тогда тебе лучше подойдет пила... Возьми пилу и пили.
Он. Не лучше подойдет пила... а больше подойдет пила.
Она. Больше... лучше... какая разница. Ну... что?
Он. Где?
Она (показывает Ему сустав). Вот, вот... здесь...
Он. Здесь?
Она. Принести пилу?
Он. Неси.
Она уходит.
Он пытается сломать кость, выкручивает ее из сустава, но отделить
так и не может. Она входит с пилой.
Кура выскальзывает у Него из рук, Он пытается ее поймать, но она
далеко отлетает и падает к Ее ногам.
Он. Она от меня улетела, мерзавка, я ее не хочу!
Она. Почему? Ты же ее хотел?
Он. Уже не хочу, раздумал... Она от меня убегает.
Она. Не сдавайся, догони ее.
Он (возмущенно). Ага! Что я, так и проведу всю жизнь в погоне?
Она. А чего же ты хотел? Если от тебя сбегают.
Он. Плевать я хотел, я и сейчас хочу... Хочу рисовать!
Она. Что же ты хочешь... (Говорит ритмично,
как стихами.) И куру съесть, и... сублимироваться?..
Он. Да, и куру съесть, и сублимироваться.
Она. Хочешь совет?
Он. Валяй.
Она. Настоятельно прошу тебя: догони ее, догони!
И перепили. А лучше, конечно, ножом по суставу. Там само...
Он. Сколько же можно на одном месте спотыкаться?
Она. По-моему, это не она от тебя сбегает, это ты от нее убегаешь!
Он. Думаешь?
Она. Мне отсюда так видится...
Он. У меня такие же предчувствия. Это страх... Глубоко.
Она. У меня тоже страх...
Он (себе). Соберись, соберись...
Она. Соберись.
Он. Уже.
Она. Что уже?
Он. Собрался.
Она. Когда?
Он. Сейчас. Давай ее сюда. Не надо пилу, я ее хочу ножом по суставу.
Она подает Ему курицу.
Он. А вот мне интересно... (начинает резать курицу) что бы
ты мне сказала... (она смотрит, как Он ищет сустав), если бы я предложил
бы... (нашел ножом сустав) тебе... (разрезал по суставу)
выйти за меня замуж?
Она (после паузы). Как я понимаю, это риторический вопрос?
Он. Да, да, конечно... Нет, нет, это не риторический
вопрос, мне действительно интересно, что бы ты ответила? Ну так
как, ты выйдешь за меня замуж? Хотя уже не важно, что ты мне ответишь!
Она. А мне важно!
Он. А мне не важно.
Она. А мне важно.
Он. Что ты заладила: «важно, важно»... Важно, так ответь.
Она. Я тебя мучить буду до завтра... завтра и отвечу!
Он. Я много читаю... Эти неплоские книги. Учти,
что в плоском мышлении ничего нет совсем, оно ведь плоское.
Она. Да, в плоском ничего нет.
Он. Ты видела? Видела? Как я разделался с курой.
Она. Бельмондо!
Он. Победа! (Разливает джин.)
Чокаются, выпивают.
Он (кричит). А-а-а!..
Она. Ну, что ты кричишь? Прекрати.
Он. Утро. (Потягивается.)
Она. Интересно, у тебя что-то странное с лицом
творится. Вот так посмотришь лицо человека. Потом вдруг посмотришь
рожа какато.
Он. Это иллюзии.
Она. Это не иллюзии... О, теперь опять лицо!
Он. Это иллюзии. Почитай Ричарда Баха. Умный, кстати,
был дядя Бах, у него там про это все сказано.
Она. О, теперь опять рожа... Да, по утрам все рожи налицо!
Он. Зато красивые, приглядись... надо картину об
этом написать... (Кричит.) А-а-а!..
Она (кричит). А-а-а!..
ОБА (кричат). А-а-а!..
Он. Выйдешь за меня замуж?
Она. Да.
Он. Потанцуем? Кофе? Го?
Оба (кричат). А-а-а!..
Танцуют, уходят.
Они поняли, что они друг без друга не могут.
Занавес.
|