АЛЕКСАНДР
Ехал Юрик в последнем метро на площадь
Мужества и все было, как всегда. Неоднократно знакомое «Осторожно,
двери закрываются» раздавалось по пустому вагону. Но когда он уже
радостно подумал, что он почти доехал и скоро окажется в объятиях
Олечки, он услышал нечто необычное: «Выборгская. Следующая станция
— Смешная». Ну, все-таки поздно, может ему только показалось. Но
пока он успокаивался этой мыслью, прозвучало: «Осторожно, звери
просыпаются», а одновременно с тем, как закрывались двери, началось
какое-то странное рычание повсюду из-под скамей. «Ну уж совсем,
— подумал Юрик, — дай-ка я на следующей выйду, это же Лесная, оттуда
не так уже далеко дойти, а свежий воздух явно нужен».
Станцию действительно уже объявили,
как «Лесная», но зато к рычанию прибавился смех, напоминающий гиен,
а голос закончил объявление: «Следующая станция — Пропасть Трyсовства».
Как только двери стали открываться, Юрик вырвался из вагона, сопровождаемый
каким-то зверским воем из-под одной из скамей, и метеором взлетел
вверх по эскалатору.
Когда он опомнился, он уже вышел из
здания станции и оказался в темном осеннем лесу. Опомнился он не
только от свежего прохладного воздуха, но и от необычного грохота
сзади. Юрик смотрел через плечо и увидел, как станция метро, в надписи
которой не хватало несколько букв: «...е...ная», спускается и исчезает
в болоте.
«Ладно, — подумал Юрик, — не знаю, что
со мной или вокруг меня происходит, но дорога в принципе простая:
вокруг станции, ну да, болота, а потом через десять минут налево
и прямо», и, правда, что ему осталось, кроме того, чтобы пойти по
привычному направлению?
Так он и пошел и когда он дошел до того
места, где по идее должна была быть площадь Мужества, он действительно
оказался на небольшом лугу, окруженном деревьями, освещенном луной.
Валялись на нем чьи-то трусы, но никого кроме Юрика, по всей видимости
и слышимости, поблизости не было. Он медленно подошел к трусам и
стал осматриваться. Вдруг к нему на плечо сел попугай: «Привет!
Привет! Меня зовут Оля! Привет! Привет!» и обнял его голову крыльями.
Теперь Юрик почувствовал, что эта голова начинает кружиться, а ноги
начинают слабеть. Он шатнулся к ближайшему дереву, еле видному сквозь
перья, и потерял сознание.
Когда он проснулся, было уже светло,
а попугая на нем уже не было. Он глубоко вздохнул, моргнул глаза
и увидел, что вокруг него — осенний лес. Он осторожно встал и не
понял, зачем он теперь стоит на четвереньках. Потом он заметил,
что, несмотря на это, его глаза находятся чуть выше, чем обычно.
Но как было ему быть? — всё равно он, конечно, не хотел застывать
на месте навек и он куда-то пошел. Шел, шел, пока не дошел до маленького
озера. Юрик подошел к берегу, наклонил вперед голову и увидел отражение
крупного красного оленя. По глазам было видно, что оленю хотелось
пить. Юрик попил и поднял голову. Тут он почувстсвовал внезапную
боль в бедре, как будто его уколола крупнейшая оса, и снова потерял
сознание.
Было непонятно, сколько времени прошло,
когда Юрик очнулся и понял, что лежит в каком-то помещении. Перед
одной стеной был крепкий забор до потолка с закрытой дверцей в нем.
В противоположной стене была открытая дверь на улицу. Оттуда пахло
жуткой смесью всяких разных животных и людей, но в помещении стояла
еще более жуткая духота, так что Юрик все-таки решился выйти. Тут
он увидел, что он находится в загоне, а вокруг стоят и ходят люди.
Многие из них были детьми. Он понял, что он остался оленем и его
забрали в зоопарк. Он еще глубже вздохнул, чем в тот раз в лесу,
и издал какое-то странное рычание, с одной стороны очень оленье,
а с другой где-то слабо напоминающе его прежний человеческий голос.
Тут донесся до него сквозь насыщенную
смесь знакомый запах, а через минуту он в толпе узнал свою Олечку.
Он громко завыл, снова каким-то непонятным образом напоминающе прежний
голос, и Оля остановилась, подняла голову и подошла к загону. Но
тут ее сзади обхватил руками молодой человек и нежно поцеловал ее
шею. Этот парень чересчур напоминал Юрику того, кого он раньше часто
видел, смотря в зеркало, только глаза показались чуть-чуть больше,
как у оленя. Олечка между тем с благостной улыбкой закрыла глаза,
немножко склонила голову, давая себя целовать, и прислонилась к
парню.
От этого зрелища Юркина голова так жутко
закружилась, что рога у него треснули, а ноги сплелись. Он стал
падать и услышал, как из его рта выходит слабый журчащий вопль.
Сразу затем он еще очень смутно заметил попугайский голос со стороны
публики: «Привет! Оля Оля! Привет!». Еще был непонятный хохот разных
людей, слабый крик человеческой Оли, а потом хохот перешел в испуганные
крики. Земля начала трястись, а жители зоопарка стали выть да кричать.
Но в этот момент Юркино падающее тело достигло естественного трясущегося
предела своего пути вниз и он же потерял сознание.
Через неизвестно сколько времени он
проснулся в больничной кровати. Он открыл глаза и увидел человеческие
руки. Он было радостно засмеялся, но тут же почувствовал, как в
голове гудит мутная боль. Он вспомнил про рога и осторожно стал
ощупывать свою голову. Вместо рогов там был бинт. Он вздохнул. Его
руку на обратном пути на постель схватила рука Оли, которая сидела
рядом с кроватью. Они посмотрели друг другу в глаза. У Оли был шрам
на щеке, но она на него смотрела здоровыми и любящими глазами.
Юрика довольно быстро выписали из больницы,
а вскоре оказалось, что Олечка беременна. Проходили месяцы радостного
ожидания без дальнейших приключений и Юрик с Олечкой уже заключили,
что это им просто после несчастного случая бредовый кошмар приснился,
а то, что их кошмары чем-то друг на друга очень были похожи, они
воспринимали, как признак их близости.
Ребенок родился здоровым. Единственное
странное на нем было — тонкий волосатый хвост с кисточкой. Да и,
правда, плач смутно напоминал вой оленя. Звали его Александр.
Но дальнейшая судьба его не входит в
рамки этого рассказа.
Санкт-Петербург, 13/14 октября 2005
г.
|
 |
